ланч-боксы для перекуса с сендвичами, фруктами и полезной сладкой пастилой.

Мне нужно было дочитать-таки договора от Лобачевского, а Василисе — просмотреть резюме разработчиков, которых предлагал нам «Неевклид».

Чем больше я читал присланные документы, тем больше мрачнел — очень тонко, очень ловко, но мою девочку пытались обдурить, отжав разработки в пользу большой корпорации.

Ничего не подозревающая при этом Василиса сидела на диване, поджав одну ногу под себя, и задумчиво водила мышкой по столу. Непослушная прядка выбилась из высокого хвоста, но девушка была слишком погружена в работу, а потому лишь изредка сдувала ее с лица. Это было невероятно мило. Так мило, что первая версия текстового сообщения, которое я набирал Андрею Лобачевскому, оказалась просто нежным поглаживанием.

Хорошо, что не отправил.

Пришлось переписать под строгий деловой тон, изо всех сил стараясь, чтобы без использования ненормативной лексики текст передавал мое недовольство. Общий смысл сообщения, правда, можно было уложить в короткое предложение: «Какого хрена⁈.».

Ответ прилетел почти мгновенно. Тоже витиеватый, но с еще более емкой сутью: «Я разберусь».

Вздохнув, я отложил ноутбук и заглянул в экран к девушке. У той была открыта среда разработки, и она колотила своими прекрасными тоненькими пальчиками по клавиатуре, создавая что-то прямо сейчас.

— Алекс, ты меня отвлекаешь, — прошептала она, начиная заливаться румянцем от смущения.

— Но я же ничего не делаю, — возмутился я.

— Ты смотришь, — возразила Василиса, продолжая набивать код. — Это очень отвлекает.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты невероятно красивая.

Девушка окончательно залилась краской и подняла на меня озорной взгляд.

— Может, закончим на сегодня? — предложил я. — Прогуляемся, поужинаем…

«Еще чем-нибудь интересненьким займемся», — мысленно добавил я.

Но Василиса не успела ответить на мое шикарное предложение — мой телефон не вовремя зазвонил. Первым порывом было сломать ноги вызывающему абоненту, вторым — просто сбросить телефон. Но потом я увидел имя контакта и понял, что не ответить здесь никак нельзя.

— Да, — произнес я, даже не пытаясь изобразить радость.

А вот собеседник наоборот звучал весьма воодушевленно.

— Привет! — произнес Иван. — Не отвлекаю?

— Отвлекаешь, — согласился я. — И очень.

— Прости, друг! — совершенно неискренне извинился цесаревич. — Но, раз уж ты уже отвлекся, у меня к тебе есть лучшее предложение сезона!

— Может, не надо? — без особого восторга произнес я.

— Да ты даже не услышал!

Да мне даже слышать не надо, я уже догадался! И точно, я и слова не успел вставить, что все еще занят и меня тут ждет шикарная девушка, как этот подлец-таки озвучил свое лучшее предложение сезона:

— Как на счет того, чтобы сгонять со мной в Польшу?

Том 3

Глава 1

Речь Посполитая, трасса на Гданьск, Александр Мирный

Впередиидущую машину разорвало взрывом.

В принципе, поездка действительно выдалась подозрительно гладкой. Цесаревичу с группой сопровождения в виде наиэлитнейшего подразделения Лютого нужно было всего лишь прокатиться в Варшаву, там принять одного персонажа и позадавать ему неудобные вопросики в душевной атмосфере.

С одной стороны — удивительное дело, отработали без сучка и задоринки. С другой стороны — было бы странно, если бы операция, в которой участвует наследник трона, была организована на тяп-ляп.

Мое присутствие во всем мероприятии на самом деле было не нужно, и я склонялся к мысли, что Иван прихватил меня из каких-то своих соображений, если не в пику отцу. Так что я выступал скучной массовкой, тем более что в самом захвате поляка ни Иван, ни я участия не принимали. Слишком уж Иван Дмитриевич ценный груз, чтобы тащить его туда, где могут подстрелить ненароком.

Так что немного помятого мужчину средних лет привели к нам на конспиративную квартиру, больше напоминающую блатхату. Ребята вежливо оставили нас в дальней комнате, и мы — Иван, я и Лютый собственной персоной — принялись общаться с гостем.

Я честно хотел слиться с процесса, поскольку, что бы ни сказал польский аристократ, это сразу открывало мне доступ к такой суперсекретной информации, что мне наверняка личного товарища майора определят. Но Иван настойчиво попросил остаться.

После краткого, но очень содержательного разговора на камеру наш гость признался, что Речь Посполитая заключила тайный союз с немцами.

Все новое — это хорошо забытое старое, и наши соседи мечтали оттяпать еще какой-нибудь кусочек от Российской империи — у польского короля были свои немаленькие амбиции. Судя по мрачному лицу Ивана, часть этого плана он уже знал, так что поездка в Варшаву в принципе нужна была только для того, чтобы лично убедиться в том, в чем никто и никогда вслух не признается.

Общительного поляка мы оставили остывать в ближайшем канализационном люке, и, рассевшись по ничем не примечательным автомобилям, поехали в Гданьск. Там нас уже ждала шикарная яхта, которая бы доставила всю команду к военному кораблику, а затем и в ближайший русский порт. Просто прогулка на полчаса: зашли и вышли, вечером пьем пиво в Москве.

Но… Впередиидущую машину разорвало взрывом.

— Твою мать! — выругался Лютый.

Наш автомобиль был вторым из трех. Водитель ударил по тормозам, дернул заднюю, газанул и снова тормознул — на дорогу упало бревно.

— Выходим, выходим! — скомандовал я, распахнул дверь и, подняв над собой толстенный ледяной щит, за шкирку вытащил из автомобиля Ивана.

Лютый тоже успел выскочить, а вот водитель замешкался, и его изрешетило пулями.

Третья машина остановилась рядом, бойцы выскочили, отстреливаясь на ходу, кто-то даже успел шмальнуть магией — но против стрелков, засевших в тени не до конца облетевших деревьев, это было бы, конечно, бесполезно.

Я буквально впихнул Лютому Ивана и уронил туман. Столько, сколько смог.

Пять, десять, двадцать… сорок два противника! Дохрена народа притащили.

Впрочем, если бы они знали, кто именно сопровождает Ивана, поняли бы, что этого еще и мало. Подчиненные Лютого умудрялись стрелять буквально на ощупь по врагу. В подразделении, может, и не было сильных магов, но своей техникой каждый владел виртуозно. Так что продолжали успешно вести огонь даже через мой туман. Чего не скажешь о противнике.

— Сколько? — спросил Лютый, перезаряжаясь.

— Было сорок два. Сейчас тридцать один, — отчитался я.

— Неплохо, неплохо, — пробормотал силовик.

Я создал пару дюжин пуль и накинул следом, чтобы по ту сторону железа, за которым мы укрывались, не расслаблялись.

— Двадцать восемь… Двадцать один… — вел обратный отсчет я.

И вдруг туман показал кое-что поинтереснее одиноких бойцов.

— Сюда движется техника, — предупредил я Лютого. — Две единицы.

— Да вашу мать, — выдохнул тот. — Круговая оборона! Ты — в центр.

И Лютый самым беспардонным образом втолкнул Ивана в круг своих бойцов.

— Я могу за себя постоять! — прошипел парень.

— Еще настоишься, — усмехнулся Лютый. — Когда