Пусик, которым оказался дюжий пузатый мужик, с бородой и длинными, почти до подбородка, баками с проседью, обещал проследить за товаром. На голове у него красовалось некое подобие тюбетейки, вышитой бисером.

Вадим стремительно оттеснил тощего в проходной двор и, с трудом сохраняя остатки выдержки, прижал его к стене.

– Где женщина, с которой ты писал портрет?

– Что? – испуганно пискнул продавец, чувствуя неладное, но не в силах сообразить, что к чему. Он вытаращил глаза и сделал попытку выскользнуть, окончившуюся полной неудачей.

– Куда? – ласково поинтересовался странный покупатель, не сделав, казалось, ни единого движения, но напрочь лишив тощего возможности шевелиться.

– Что тебе надо? Картину? Ладно, бери. Без денег бери…

Киллер легонько стукнул его по шее.

– Ты не ответил на мой вопрос!

– Какой? Какой вопрос? Чего ты ко мне привязался? – у продавца зубы начали выбивать мелкую дробь.

– Где женщина? Отвечай, пока у меня не лопнуло терпение!

– Откуда я знаю? Зачем тебе? Я отдаю тебе вещь, раз она тебе понравилась, и все. Я только продавец. Понимаешь? Я не пишу картины, я их продаю.

– Хорошо. Но это подлинник?

Тощий решил, что этого покупателя лучше не обманывать. Он опустил глаза и забормотал:

– Кто тебе говорил, что это подлинник? Я такого не говорил. Ты меня не спрашивал, ты…

– Хватит! – Киллер схватил продавца за воротник, чуть сдавив ему горло. – Теперь я спрашиваю. Это подлинник?

– Нет. – Тощий опустил глаза. – Если бы это был подлинник, он бы знаешь, сколько стоил? Это копия. Но хорошая, – очень хорошая. Ее классный художник делал.

– Кто?

– Гера. Он любит копии делать, а я их продаю. Не будет же он сам тут стоять! Таких картин у меня несколько было. Ну, не совсем таких, а похожих, таких же…запутанных. Но людям нравится. Эта, которую ты видел, последняя. Да.

– Что за Гера?

– Я его фамилию не спрашивал, Гера – и все. Его все так зовут.

– Как его найти?

– Я тебе адрес скажу.

Никита и Валерия знакомились друг с другом. Он рассказывал ей о своей работе, о своих книгах, увлечениях. Показывал огромные географические карты, потертые на сгибах, столько раз они раскладывались и складывались.

– Я совершил десятки кругосветных путешествий… мысленно.

– В самом деле? – Валерии было интересно.

– Я проплыл по Индийскому океану, пересек Арктику, повторил путь Колумба, Магеллана, шел по джунглям вместе с воинами Кортеса, и все это – не выходя из комнаты. – Никита рассмеялся. – Вы мне верите?

– Не знаю почему, но верю.

– Я могу вам рассказать все подробности этих увлекательных путешествий. Кортес вез из Мексики отобранные святыни ацтеков – пять изумрудов, выточенных в форме розы, рожка, колокольчика, рыбы и чаши. Жаль, что при кораблекрушении они утонули. Я почти нашел место гибели кораблей. Может быть, продать кому-нибудь этот подводный клад?

– Наверное, это очень красиво – изумруд в виде розы… или рыбки.

Валерия невесело улыбнулась. Разговор о драгоценностях напомнил ей рубиновую серьгу.

– Вы знаете старинное название изумруда? – Никита увидел перемену настроения Валерии и захотел переключить ее внимание.

– Нет. Вообще-то я очень люблю украшения. Это моя слабость. Или тайная страсть. – Она рассмеялась. – Но я не много о них знаю.

– А я большой их знаток, – пошутил Никита. – Не раз видел содержимое сокровищниц раджей или султанов. Как вы думаете, я их охранял или грабил? Второе интереснее. Изумруд тогда называли смарагдом. Красиво, да?

– А вы авантюрист?

– Есть немного.

Никита подъехал к шкафу с множеством выдвижных ящичков и открыл один из них.

– Нравится? – Он подал Валерии тонкое золотое кольцо с продолговатым зеленым камушком. – «Это кольцо с смарагдом ты носи постоянно, возлюбленная, потому что смарагд – любимый камень Соломона, царя Израильского…»

Валерия растерялась. Она взяла кольцо, не зная, что с ним делать. Слова Никиты были ей приятны, они волновали ее. Как странно – Евгению ни разу не удалось вызвать у нее чувство, что она – женщина, достойная поклонения, – хотя он много раз говорил ей это.

– Куприн? – Она назвала автора цитаты, чтобы заполнить неловкую паузу.

– «Суламифь» – подтвердил Никита. Вы читали?

– Мне нравятся такие произведения, – откровенно призналась Валерия. Ей было удивительно легко и интересно с этим мужчиной. – В них праздная и чувственная роскошь сочетается с изысканным, утонченным восприятием окружающего мира – людей в нем, и того, что переживает человек внутри себя, его собственный потаенный мир… Это как раковина в раковине, в середине которой самая замысловатая, причудливо закрученная ракушка. Если говорить на языке моря… Почему мне пришло в голову такое «морское» сравнение?

– Может быть потому, что океан – колыбель жизни в тех привычных нам формах здесь, на Земле? Прозрачность и размеренность его прибоя навевает нам сны об Атлантиде…

– Как странно он говорит, – подумала Валерия. Она держала в руке кольцо, и ей хотелось примерить его на палец.

– Примерьте, – угадал ее желание Никита. – Вам пойдет зеленый цвет.

– Как вы догадались? – Она засмеялась. – Мне и в самом деле хочется надеть его!

– Это перстень моей бабушки. Я знал, что рано или поздно появится женщина, достойная носить его.

Валерия смутилась. Она вовсе не хотела, чтобы он придавал их отношениям какой-то иной смысл, кроме того, что им хорошо и приятно быть вместе. Она устала от хитросплетений и сложностей, окружающих ее жизнь.

– Знаете, Никита, – неожиданно сказала она. – У меня был неудачный брак, а потом пара неудачных романов. И совсем недавно…самый неудачный, с Евгением. Его убили. Наверное, я приношу несчастье. Мне трудно относиться к вещам просто, словно за мной тянется какой-то шлейф загадок, притом довольно мрачных. – Она положила кольцо на столик. – Не обижайтесь. Я чувствую себя бредущей в сумерках какого-то затерянного мира, я не там, и не здесь…Словно корабль, который нес меня к заветному берегу, потерпел крушение, и теперь я болтаюсь в волнах, не помня, кто я, и где та звезда, что укажет мне путь. А самое главное, я не помню, куда плыл тот корабль, обломки которого качаются на воде рядом со мной… Я очень люблю книги про Индию, и вообще все индийское. Иногда мне представляется, что я живу в белом дворце: мне снятся фонтаны, птицы с длинными хвостами, сад, в котором цветет миндаль… И голубоглазый раджа дарит мне веер из перьев фламинго…

Постепенно, осуществляя, быть может, не до конца осознанное стремление выговориться, Валерия рассказала Никите все. Все – от непонятных и тревожных снов, до тайных ночных страхов, от пугающих ее саму желаний до опасной и противоречивой действительности, в которой внезапно появились необъяснимые явления, самая настоящая смерть, слежка и покушение на ее жизнь. Откуда и почему вдруг?