восторгом, мне казалось, будто я лечу. Или падаю. Болезненная неизбежность конца этого пути, с которого я не могла свернуть, только ринуться напролом со всеми силами.

Все повторилось, как в битве при Рисяне, расстояние казалось огромным, но я преодолела его в мгновение ока, и мы врезались в их ряды. Рядом со мной сражались гвардейцы Рёдзи, один из них упал, сраженный чилтейским копьем. Под грохот копыт, лязг металла и резкие выкрики мы прорубились сквозь первую шеренгу солдат, лошади сшибали их и топтали.

Думать не было времени, только действовать, расчищать себе путь мечом и радоваться, что рядом со мной гвардейцы. По ноге скользнул клинок, мимо просвистела стрела, гвардеец справа от меня вонзил копье в горло чилтейцу. Доспехи у врагов были синие и зеленые, поскольку армия наполовину состояла из наемников, а другой половиной командовала Девятка, но все были забрызганы кровью и грязью.

Мы не рассчитывали проломить их ряды в первом же натиске, но чилтейцы разбегались от копыт моей лошади, и вскоре я оказалась почти у них в тылу, а за моей спиной ряды снова сомкнулись. Группа гвардейцев сбилась ближе, а на них со всех сторон наступали чилтейские солдаты, привлеченные моим вымпелом. Я могла отступить под защиту своей армии или пробираться дальше, к кисианским знаменам впереди.

Решение я приняла мгновенно – не было времени испугаться, только скакать вперед, прокладывая путь сквозь врагов, как придется делать каждый день и вне поля боя, если я хочу добиться успеха. Стиснув зубы, я оценила метафору и пришпорила коня. Сквозь острые клинки и кричащих людей. Сквозь напирающих солдат и кровь. Панику и ненависть.

Один гвардеец упал, но я не остановилась. Кисианские знамена были уже близко. Я полоснула приблизившегося врага, и брызнула горячая алая кровь такого же цвета, как и знамена. Копье скользнуло по шее моего коня и вошло в ногу гвардейца. Он вскрикнул и бросился на солдата, хотя того уже пронзил насквозь кто-то другой, фонтаном хлынула кровь. Чилтеец упал, и за ним с группой кисианских солдат стоял Эдо, которого я уже не чаяла снова увидеть. Он был в доспехах, как солдат, которым никогда не хотел становиться.

– Мы расчистили вам путь, ваше величество, – сказал он, как совершенный незнакомец с лицом друга, знакомого с детства.

Не было времени с ним говорить, даже поблагодарить его, я могла лишь пробиться вперед вместе с гвардейцами и чувствовала себя глупо из-за того, что пришлось меня спасать.

Теперь, в окружении солдат Эдо, я могла спокойно проскакать остаток пути, хотя и среди незнакомых кисианцев, верных Бахайнам и еще не понимающих, следует ли меня ненавидеть. Разрушенные стены губернаторской резиденции были уже совсем близко, и с оставшимися гвардейцами я проехала в разбитые ворота.

Внутри бок о бок дрались левантийцы и кисианцы посреди обломков, разбросанных камней и щепок, трупов, частей тел и потоков крови. Я сделала круг верхом, оглядев руины особняка, упавшую башню и группки раненых, забившихся в самые безопасные уголки двора.

– Ваше величество.

Эдо следовал за мной, и я обернулась, боясь посмотреть на него, но все же желая этого всем сердцем. Мне так хотелось снова его увидеть, убедиться, что он в безопасности, но только при более благоприятных обстоятельствах.

– Лорд Эдо, я…

– Мы благодарны за ваш приход, но это мои солдаты. Вы согласны предоставить мне сражаться в этой битве, или мы должны охранять вас?

От его властного тона я ощутила трепет восторга, хотя и возмутилась. Где всю жизнь скрывался этот Эдо?

– Я не собираюсь отстранять вас от командования, лорд Эдо, – сказала я. – Но нам надо поговорить.

– Да, но сначала с вами хочет поговорить императрица Сичи. Вы пойдете к ней?

– Конечно. Где она?

Эдо махнул в сторону южной башни с огромной зияющей дырой в боку. Спешившись, я оставила лошадь и раненых гвардейцев и пошла за Эдо по обломкам. Пока мы торопились к башне, он не произнес ни слова, и я с трудом за ним поспевала. Сичи укрылась в башне? Она жива и невредима? У меня накопилось столько вопросов, которые я не могла задать – не хватало времени, воздуха и смелости.

У входа в башню было сумрачно и пыльно, и я помедлила на пороге, пока глаза привыкли к полумраку. На лестнице раздался грузный топот ног, и появились два левантийца, волочащие левантийку с окровавленным лицом.

Оба почтительно кивнули Эдо, проходя мимо, и он кивнул в ответ, скользнув взглядом по женщине, пока они не скрылись за дверью. В моем мысленном списке появились новые вопросы, которые я не могла задать, пока Эдо спешил к лестнице.

Через несколько пролетов стало казаться, что башня целиком состоит из ступеней, даже грохот битвы внизу затих на фоне моего сбивчивого дыхания. Мне хотелось отдохнуть, но Эдо не останавливался, и со стреляющей болью в икрах я спешила за ним.

Наконец, мы вошли в пропыленные руины гостиной, он замедлил шаг и оглянулся с недовольной гримасой – вот и все, что я получила в благодарность за то, что следовала за ним. Сичи сидела на коленях за столом, как будто приглашая меня к чаю, но, как ни странно это выглядело, при виде нее меня захлестнула неожиданная волна чувств. Со времен последней встречи мы стали другими людьми.

– Я часто вспоминаю то утро в купальне, – спонтанно выпалила я, сбившись с дыхания. – Ты тогда уже знала? О левантийцах и чилтейцах? Вот почему ты спрашивала, что мне известно?

Сичи даже не поморщилась в ответ на атаку, просто жестом указала на противоположную сторону стола.

– Кое-что знала, – ответила она. – Не о планах чилтейцев, но я была в курсе дядиного альянса с Гидеоном и его намерений избавиться от императора Кина.

– Ты могла бы мне сказать.

– Чтобы меня казнили, а мою семью уничтожили за измену? Или чтобы еще долгие годы притворяться, будто мне позволят выйти за Танаку? Кому как не тебе меня понять, Коко. Когда женщине дают возможность получить власть и свободу, неразумно отказываться, чего бы это ни стоило.

– Я сражалась за Кисию.

– Как и я. Только за другую Кисию.

Эдо переминался с ноги на ногу на лестнице.

– Мне надо возвращаться, – сказал он.

Он поклонился, пробормотал «ваше величество», и его шаги затихли где-то на ступенях, а мы с Сичи остались один на один под пристальным взглядом юной левантийки. После моего прихода она не сдвинулась с места и грозно сидела в углу подобно статуе. Как и у Тора, у нее были длинные волосы девушки, не прошедшей церемонию инициации, чтобы стать воительницей гурта, и я гадала, понимает ли она каждое мое слово, как и Тор.

– Насчет Нуру можешь не беспокоиться, если не собираешься делать мне ничего плохого, – сказала