Но ведь это не так, и допытывающийся взгляд Ника напоминал, в какой на самом деле беспросветной эмоциональной дыре я находилась.

– Помнишь, как одно время я постоянно называл тебя Луной?

– Да, на тебя тогда, видимо, кирпич со строящегося дома упал.

Он, словно и не замечал моих слов, смотрел куда-то вдаль, унесенный воспоминаниями.

– Какой это был класс, не помнишь?

Я лишь молча пожала плечами. Что к чему, зачем он вспоминает об этом?

– Наверное, десятый. Ты тогда светила ярче солнца.

Меня такое сравнение не столько удивило, сколько напугало. Последние несколько лет Ник настолько увлечен играми, компьютерами, социальными сетями, что в некотором роде стал совершенно недосягаем. Поговорить с ним, чтобы он не отвлекся на мысли о новых видео и бесконечных стримах, стало практически невозможным. Даже в разговоре нам мешала некая стена, сотканная из компьютерных технологий и незнакомых мне терминов. Сейчас же, он сидел передо мной, напрочь лишенный этого защитного слоя. Без него Ник казался каким-то опустевшим; деревом, лишенным густой листвы.

– Ты в то время так увлеклась катанием на роликах, что и без них продолжала парить, ходя по земле. Так хотелось научиться порхать вместе с тобой. Тогда я впервые и задумался о том, где же то самое мое, что подарит мне такие же яркие ощущения?

– Серьезно? – я ведь и понятия не имела, что вдохновила его на поиск себя.

– Ага, – он кивнул, выглядя при этом так, будто его обрекли на вечные муки.

– Ник, ты ничего не хочешь мне рассказать? – я в очередной раз потянулась к его руке, чтобы расположить к разговору, но он сразу же гордо вскинул голову и сделал вид, что ничего не происходит.

– Это ты мне расскажи, что у тебя на уме. Временно рассталась с идеальным парнем, поссорилась с лучшей в мире подругой, теперь еще и с занятий убежала.

– Может, больше и не приду, – вырвалось у меня само по себе, хотя эта мысль уже давно поселилась в голове.

– Хочешь бросить учебу? – Ник покачал головой. – Ладно, я поддержу любой кипиш, но к чему все эти поступки, не считая создания хаоса?

– Пока не понятно, но ведь один раз в жизни я могу чего-то не знать, правда?

Уголки его губ медленно, но верно поползли вверх, и он, наконец, обнадеживающе улыбнулся.

– Можешь, – он утвердительно закивал, а потом добавил, – Лу, просто сделай все, чтобы снова светить. Как тогда, в десятом классе. Ты даже не представляешь, как многим нужен свет.

За почти двадцать лет жизни я ни разу не чувствовала себя так, как сейчас. После прогулки с Ником в парке мне пришлось позвонить тренеру и соврать о внезапно появившейся простуде, ведь, вскрытая, словно нарыв, трусость не позволила сказать правду. По сути, я всегда была лишь комком слабостей, не способным противостоять всему, что предлагает жизнь. «Попробуй и посмотри, что из этого получится» – говорила я про себя столько раз, что сбилась со счету. Иногда кажется, что у меня совершенно нет времени и некогда ждать то особенное чувство, появление которого подарит душевный покой. Но сейчас ничего само по себе не наладится, а сердце не перепрограммируешь, когда оно уже работает на другой частоте.

Я решила какое-то время не ходить на учебу и предупредить об этом родителей. Подошла к ним сразу после ужина, когда они ожидали этого меньше всего. Уже дремавший отец, моментально взбодрился, услышав о моем решении. Он тяжело вздохнул: «Опять?», ведь похожий разговор у нас состоялся еще в прошлом году.

– Ник будет присылать все лекции, у меня есть необходимые учебники, и я буду посещать каждое итоговое занятие, – заверила я их, хоть и понимала, как тяжело будет сдержать обещание.

– Значит, ты не хочешь бросить учебу? – взволнованно спросил отец.

– Я собираюсь это выяснить.

– И ты дала себе на выяснение один месяц?

– Да.

– Дурдом какой-то, – папа поднялся с кровати и направился к выходу, – выйду покурить.

Мама все это время хранила задумчивое молчание. По ее лицу трудно было понять, как именно она отнеслась к новостям.

– Скажи мне, – она взяла меня за руку, – что-то произошло? Тебя кто-то обидел?

Ее голос еще никогда не звучал так встревоженно. Было что-то трогательное в том, как именно она меня об этом спросила, как если бы я действительно могла разделить с ней любую тревогу.

– Ты, правда, хочешь знать, что творится у меня в голове?

– Конечно, – уверенно ответила мама, не оставляя мне ни единого шанса на сомнение в ее искренности.

– Поговорим в моей комнате? – предложила я, не веря в происходящее. У нас случалось все: ожесточенные споры, громкие скандалы и даже битье посуды, но разговоры по душам – никогда.

– Ты иди, я нам чай заварю и приду. Тебе, как обычно, малиновый?

Я коротко кивнула, и мы ненадолго разошлись в разные комнаты.

Может показаться, что у нас с родителями не такие уж и плохие отношения, хотя если отмотать назад, я говорила противоположное. Есть семьи, состоящие из людей, ненавидящих друг друга, а есть такие, где родители не понимают детей. Мы – второй тип. Мама – целеустремленная карьеристка, папа – прирожденный бизнесмен, а я – бесконечно сомневающийся мешок с костями, обтянутый кожей. Я не видела себя дальше одного дня. Какое-то время даже казалось, что это знак моей скорой смерти, ведь человек не может представить себя через несколько лет, если точно знает, что «завтра» никогда не наступит.

Когда мы с Савой начали встречаться, отец сказал, что вот оно какое, оказывается, у меня предназначение. Я не стала разбираться в смысле сказанного, в то время меня мало волновали чьи-либо слова. А жаль.

Мама появилась в комнате с двумя чашками и поставила их на стол.

– Поговорим, пока чай остывает? – она присела рядом со мной на кровать, и я согласно кивнула. – Что у тебя случилось?

– Все началось с того, что у меня мозги набекрень, мам.

Я рассказала ей обо всех, гнетущих мою душу, страхах, от которых порой невыносимо знобит и кружится голова. Одни опасения расплывчатые, нечеткие, другие – настолько яркие, что не позволяют сосредоточиться на чем-то еще. Мама относительно спокойно отнеслась к разговору о перерыве в учебе, но сильно встревожилась, услышав о проблемах в отношениях с Савой.

– Он должен тебя во всем поддерживать, – сказала она.

– Он мне ничего не должен, мам. Сава – взрослый работающий парень, ему некогда со мной возиться.

– Похвально, что ты встаешь на защиту любимого, но не обязательно оправдывать каждый его неверный поступок.

– Да ведь он ничего не сделал.

– Он, – она медленно проговаривала каждое слово по слогам, видимо, желая донести до меня всю их суть, – тебя не поддержал.