– Это книга Даниэлы Стил у тебя в руках? – поинтересовался парень за ноутбуком с уложенными кудрявыми волосами. Похоже, что он здесь главный, вид у него именно руководящий.

– Ну, так здесь написано, – я кивнула и посмотрела на книгу, подаренную Савой, из-за которой и оказалась в этом месте.

– Мы не обсуждаем любовные романы, – он говорил тихим, но властным голосом. – Можешь читать их дома в обнимку с банкой мороженого, но не здесь. Еще вопросы?

Я нервно сглотнула, не понимая, что он хочет услышать.

– То есть никаких шансов, что мы ее почитаем и вместе обсудим? – я понятия не имела, откуда во мне столько смелости, но не уходить же мне вот так с позором. Хотя из-за подобных вопросов яма, в которую мне придется падать, становилась все глубже.

– Никаких, – уверенно ответил кудрявый, а Ната быстро кивнула, подтверждая его слова. Одними губами она беззвучно произнесла «прости».

Что ж, сама виновата, что сразу не сказала, о какой книге пойдет речь. Но в тот день в парке я даже ничего не помнила о ней. Только знала, что она важна для Савы, а когда бродишь по лабиринту, хватаешься за любой след в надежде, что он выведет тебя на свободу.

– Я не знала, – в моем голосе звучала горечь, потому что, попав в очередной тупик, я снова не понимала, куда идти. – Извините, что побеспокоила.

– Лу! – окликнула меня Натали, когда я уже открыла дверь, чтобы уйти. – Может, подождешь меня, а потом сходим в кафе перекусить?

Не знаю, сделала она это из жалости или чувства вины, но мне до этого не было никакого дела.

– С удовольствием, – я с облегчением выдохнула и приземлилась на свободное место за столом. – Никто не возражает, что я тут посижу?

Кудрявый бросил быстрый неморгающий взгляд на Нату, та в ответ лишь нервно улыбнулась и пожала плечами, явно стараясь на него не смотреть. После того, как он буквально прожег ее насквозь глазами, его взор вернулся ко мне.

– Только сиди тихо, – процедил он, цепко всматриваясь в мое лицо.

***

Обсуждаемой на встрече оказалась книга Сесилии Ахерн «Клеймо». Хоть и мало, что понимая, я все же смогла выцепить суть. Это произведение в жанре антиутопия. Действие разворачивалось в предполагаемом будущем, где всем заправлял некий Трибунал, во главе которого стоял нехороший человек, по совместительству отец парня главной героини. За уголовные преступления наказания не изменились, но появилась система, следящая за нравственной составляющей жизни горожан. За каждый проступок в зависимости от нарушения людей клеймили в разные места: язык, ладонь, висок и куда-то еще. Они становились изгоями, с ними было не принято даже здороваться. Главная героиня Селестина помогла больному заклейменному старику в автобусе, боясь, что он умрет. И за это она попала под суд.

Между ребятами развернулись настоящие дебаты, все поддерживали Селестину и одобряли ее поступок. Основной вопрос стоял в том, кто из них смог бы сделать нечто подобное?

– Я бы никогда не стал одним из таких моральных уродов, которые ставят одних людей выше других, – с особой брезгливостью истерично высказался рыжеволосый (кажется, его звали Артем).

– По тебе этого не скажешь, друг мой, – подколола его Ната.

У меня сложилось впечатление, что это привычный для них стиль общения, и обоих он вполне устраивал.

– Ты слишком импульсивный. Для поступков, способных изменить мир, нужно иметь большое сердце и острый ум, – в разговор встряла девушка, сидящая рядом со мной. От нее пахло свежей выпечкой (может, днем она работает в пекарне?).

Все принимали активное участие в обсуждении. Кроме одного. Парень за ноутбуком лишь иногда поднимал глаза и смотрел в чью-то сторону, одобрительно кивая или осуждающе качая головой. Один раз он предупреждающе поднял руку, когда третий парень из группы, Влад, выдал отборный мат.

– Прости, что-то на эмоциях увлекся, – он извинился перед главным в ту же секунду.

По окончанию собрания я выяснила, что все участники клуба окончательно и бесповоротно влюблены в чтение. У них есть любимые авторы и книги, идеально подходящие под их собственное «я». Книжный клуб оказался целым миром, и за одну даже самую насыщенную встречу было невозможно его постичь.

Когда все, кроме парня с ноутбуком, разошлись, я продолжила сидеть, потому что Натали отошла в книжный зал за книгой для учебы. Он продолжал сосредоточенно печатать, лишь иногда отвлекаясь на лежащие рядом бумаги: делал в них пометки, периодически что-то вычеркивая. Секунды мучительно долго складывались в минуты, и я решила нарушить тишину.

– А почему ты не участвовал в обсуждении?

Как только он бросил на меня недовольный взгляд, пришлось сразу пожалеть о принятом секундой ранее решении.

– Я занят, – ответил он то ли на мой вопрос, то ли понадеялся таким образом меня заткнуть.

Из меня вырвалось что-то вроде «ммм», но прозвучало оно достаточно громко, чтобы снова привлечь его внимание.

– Понравилась встреча? – спросил он, отодвинув ноутбук в сторону.

Меня воодушевил этот жест. Ну, наконец-то. Поговорим, как люди. Может, хоть имя его узнаю (и зачем оно мне надо?).

– Это было неожиданно интересно.

– А ты считала, что с читающими людьми может быть скучно? – на его лице не было ни намека на улыбку, такое хладнокровие меня пугало и завораживало одновременно.

– Ничего я не считала. Просто думала, что это не для меня.

– Что не для тебя? Чтение книг?

Я попыталась рассмотреть в его глазах подвох или издевку, но заметила только их цвет – светло-зеленый.

– Да, именно так.

Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Так ты хочешь к нам присоединиться или нет? – спросил он совершенно безучастным голосом, как бы демонстрируя, что его мало волнует, какой последует ответ.

Тут я вспомнила о книге, лежащей у меня в сумке. Не членство в книжном клубе меня должно интересовать, а собственная жизнь, летящая в тартарары.

– Почему вы не обсуждаете любовные романы? – меня, и правда, интересовал этот вопрос. Что еще за дискриминация в мире литературы?

– Потому что нечего там обсуждать, – он был совершенно непробиваем, говорил так, будто ни одно его слово не может быть оспорено.

– Странно. Книгу, которую ты видел, мне подарил один парень. Он пообещал, что прочтя ее, я смогу понять, какой он человек.

– Чушь, – собеседник лишь отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. – Произведение может что-то сказать только о своем создателе. Автор всегда оставляет в истории частичку себя. Если читателю понравилась книга о серийном убийце, это вовсе не значит, что ему по душе жестокость и насилие. Ровно как и не значит, что человек, читающий любовные романы, умеет любить.