Феномен хватки

Глаза связаны с тем, что называют «хваткой» или желанием получить что-либо. Эта энергия незримо присутствует в наших жизнях. Мы можем, например, констатировать силу этой «хватки», когда находимся в отпуске. После того, как мы неделями работали, чтобы оплатить себе сказочный отпуск, после того, как мы в мечтах представляли себе момент, когда сможем растянуться на пляже с мелким песочком у бирюзовой воды, грея спину на солнышке… И вот мы там! Сидим на полотенце перед сверкающей водой. Но счастье длится недолго. Едва мы насладились моментом, как наш мозг начинает волноваться – ему надо найти причину для беспокойств: нам слишком жарко, песок раздражает кожу, мы хотим пить, нужно непременно сделать фото, чтобы выложить в Инстаграм, мы забыли солнечные очки, мы хотим нырять, мы боимся акул… Что-то вроде постоянной неудовлетворенности, неудобства, дефицита, который бывает у каждого человеческого существа (см. главу 1).

И тогда, чтобы успокоить этот дискомфорт, появляется хватка, желание обладания, движения, изменений. Мы переходим на другое место, заказываем коктейль, поворачиваемся туда-сюда на полотенце, бросаемся в воду, смотрим по сторонам на других членов нашего «пляжного» сообщества, чтобы немного развлечься, и т. д. В этом процессе глаза играют главную роль. Каждый раз, когда мы ищем что-либо вовне, они напрягаются – это напряжение, незначительное, но реальное, появляется, чтобы найти облегчение внутреннего дискомфорта во внешнем мире. Тогда как достаточно расслабить глаза, чтобы успокоить внутреннее напряжение!

Это упражнение такое простое, что я едва решилась вам его предложить, представляя себе реакцию читателя: «Вы что, издеваетесь? Просто расслабить глаза и все мои проблемы будут решены?» Однако это как раз тот случай, когда осознание может привести к большим долговременным изменениям. Сядьте в тишине на несколько мгновений и… попробуйте!

Лет десять назад, во время ретрита в Японии, я была поражена искусством самоотречения и, главное, хорошим самочувствием, которое оно дает. Условия жизни в монастыре Нагои были очень суровые (никакого отопления, холодная вода на всех этажах, теснота…), а маленькие монашки, хоть и практикующие дзен, обладали искусством доводить меня до крайности. Загруженная с утра до вечера, я бегала по коридорам, не всегда хорошо понимая, что происходит, следя больше всего за тем, чтобы не помешать никому. Моя принадлежность к западному миру была принята с большими оговорками, поскольку бо́льшая часть инструкций была на японском… но магия этого места и глубокой мудрости, которая от него исходила, стирала все невзгоды.

Однажды днем одна из монахинь привела меня в отдельную чайную комнату: в ней мастер Аойама, почтенная настоятельница 80 лет, принимала высоких гостей. Мне нужно было тщательно вытереть пыль в комнате, будучи внимательной к каждому жесту, сосредоточившись на тряпке, как на драгоценнейшем камне. Через несколько минут, оторвав на мгновение взгляд от стола, который я вытирала, я внезапно оказалась нос к носу с альковом высотой 1,80 метров и шириной 60 сантиметров, представляющим что-то вроде углубления в одной из стен комнаты. Альков был пустым… за исключением, правда, небольшой статуи Каннон, богини сострадания. Тонкая, вытянутой формы, она изящно тянулась к небу. Миниатюрная богиня как будто излучала вокруг мягкий свет. Больше ничто не украшало чайную комнату: ничего, кроме алькова и этой маленькой статуи, такой крошечной в огромной нише. У меня было чувство, что я получила доступ к тайному знанию, которое иногда даруется тем, кто способен видеть, – знанию о безмятежной красоте пустого пространства.

Именно в этом духе минимализма, вдохновленном традицией дзен, несколько веков назад возникло японское искусство. Исходя из того, что воздействие среды и окружающей обстановки на состояние ума происходит мгновенно, почему бы, вдохновившись этим, не смягчить наше видимое пространство? Упорядочить, очистить, выкинуть лишние вещи. Подарить, продать или отдать (почему бы и нет) то, что нам больше не нужно. И подарить нашим глазам роскошь пустоты! Добровольной пустоты, синонима мудрости и спокойствия, в которой открытое пространство может заново развернуть свои крылья, а мы вместе с ним.

Когда я начала практиковать медитацию, меня научили разным вещам: какую принять позу, как быть с дыханием и мыслями. Самая частая фраза по поводу мыслей была такая: «Позвольте вашим мыслям проплывать мимо, как облакам по небу». Она всегда ставила меня в тупик. Прежде всего, когда я только начала, мои мысли скорее напоминали скопление грозовых туч, чем милых маленьких барашков, и от этого я чувствовала себя растерянной. Но особенно мне недоставало двух важных элементов: что такое мысли? И, главное, как позволить им проходить мимо?

В течение долгих часов практики я постоянно обнаруживала, что исподтишка ворчу, когда мастер объявляет с уверенностью человека, который точно знает, о чем говорит: «Когда мысль появляется, дайте ей пройти мимо, не вмешиваясь…» И маленький панк у меня внутри отвечает: «Да-да, о’кей, я знаю… Но как?» Короче говоря, чтобы не стать шизофреником или, еще хуже, профессиональной ворчуньей, я принялась серьезно изучать этот вопрос. С помощью нейронаук и их исследований – особенно недавних – работы сознания, а также через призму измененных состояний сознания, таких как гипноз. Мне очень облегчило задачу то, что во время обучения гипнотерапии в парижской академии Арш я обнаружила простую классификацию мыслей.

«Молчание наоборот»: содержание мыслей

Нет, я не собираюсь сегодня раскрывать перед вами детальное содержание моих мыслей! С одной стороны, потому что тут дети, с другой – потому что есть кое-что поинтересней: структура или форма мыслей. В буддизме их также называют «предмет мыслей». Мысли описываются как предметы, как что-то, что можно положить подальше от себя, чтобы изучить. Материализация содержания мыслей позволяет легче их изучать. Говоря точными терминами, которыми можно блеснуть на званом ужине или на корпоративном семинаре по медитации, это называется «метакогнитивность». Буддизм заходит еще дальше, выдвигая мистическую гипотезу «мысли без мыслящего», которая стала вполне правдоподобной благодаря успехам недавних исследований мозга. Эти исследования еле слышно отвечают «не знаю» на главный вопрос: «Но все-таки, откуда берется сознание?»

Итак, что понимается под «мыслями»? Или, другими словами, что у меня в голове? Говоря упрощенно, мысли могут иметь три формы: образы, звуки или физические ощущения.

В этой главе, повествующей о глазах и тишине, нас интересуют образы. Когда мы размышляем или позволяем уму бродить, в ход идут визуальные представления: как будто внутри в автоматическом режиме прокручивается фильм. Сюжеты его могут быть самые разные, а режиссер как будто принял какое-то запрещенное вещество. Действительно, мы можем переходить от одного образа к другому без видимой связи. Вроде начали думать о списке покупок (визуализируя продукты из самого списка или с полок магазина, в котором мы обычно бродим…) и в долю секунды переходим к планам на вечер (визуализируя разные места или страницу из ежедневника), а затем – к машине, которую надо отогнать на техосмотр, и т. д. Это касается видимой части айсберга, и так уже весьма хаотичной. На самом деле, если рассмотреть более сосредоточенные мысли (например, во время медитации), визуальные образы часто похожи на обрывки, молниеносные картинки: вспышка света, сменяющие друг друга образы, воспоминания. Интересно, что в каждом творческом шедевре скрыто содержание, которое можно использовать во многих сферах: визуальные искусства, дизайн, кулинария и проч. (это чтобы мотивировать вас делать упражнения…).