— Верно умные люди говорят: деньги не главное, —дурашливо пропел Артем и перекинул мне папку. — Вернемся к насущному, разподполковника пока еще не дали. Значит, так. Луганская Светлана Геннадьевна, вдевичестве Мокеева, родилась в Воронеже, десять лет назад приехала к нам,поступила в экономический колледж, где проучилась один семестр. Работалаофицианткой в ресторане «Пингвин», была такая забегаловка, если помнишь, всяшпана западного района там собиралась. Дважды Луганскую задерживала милиция:первый раз по подозрению в сбыте наркотиков, второй по подозрению в занятиипроституцией. Оба раза отпустили за невозможностью сие доказать. Новиков смужиками поговорил, с теми, кто раньше в том районе работал, они ее не помнят.«Пингвин» сгорел семь лет назад, и где теперь тамошний народец — остается лишьгадать. Напоминаю, что сгорел кабак не просто так, а в результате бандитскихразборок. Луганская лишилась работы и уехала в Москву. Чем она там занималась —неведомо, но пять лет назад вышла замуж. Всем бы девкам так везло. Пожилойчеловек с деньгами и положением, депутат и бизнесмен. И главное, пожил совсемчуть-чуть, через три года она уже вдова.

— Может, она мужа любила?

— Может. Я что, спорю. Похоронив мужа, жила уединенно.Восемь месяцев назад вдруг переехала в наш город.

— Муж сам помер или помог кто?

— Рак легких.

— Вторую квартиру Луганской нашли? — спросила я.

— Пока нет. Может, не ее квартира, может, любовник ейключи оставил.

— Про любовника тоже ничего не узнали? —нахмурилась я.

Вешняков развел руками:

— Девица жила на редкость уединенно, нигде не работала.

— Что она вообще делала в нашем городе?

— В этом вся штука. Приезжает из Москвы дамочка,богатая наследница, живет, как мышь, тихо и незаметно, затем является на приеми рассказывает тебе о любовнике, который собирается ее замочить, предварительносовершив преступление. И вскоре ее действительно убивают. На что это похоже?

— На американский триллер.

— Я думаю, надо в Москве пошукать. Оттуда ноги растут.

— Хочешь сказать, она сюда от неприятностей сбежала, ноони ее и здесь нашли?

— Очень может быть, что преступление, о котором онаговорила, уже произошло, только не у нас, а в столице.

— А чего там в столице? — забеспокоилась я.

— Мне-то откуда знать? Должно быть, хлопнули кого-то.

— Позвони в налоговую, я уверена, у нее была еще однаквартира.

— Поучи, — возмутился Вешняков. — Если была, такнайдем. Пива хочешь?

— А у тебя есть?

— Нет, но за углом есть бар. Предлагаю продолжитьгадание на кофейной гуще в соответствующей обстановке.

Я согласно кивнула, потому что не могла придумать, чем себязанять.

Двигая к бару, я вспомнила про Лялина, если пить, то натроих, как положено. Вешняков идею поддержал, правда, усомнился, что в такоевремя Лялина удастся выманить из офиса. И оказался не прав. Лялин к идееотнесся настороженно, подозревая, что мы в очередной раз собираемся втравить егов историю, но обещал появиться через полчаса.

Не успели мы устроиться с Артемом за столом и сделать заказ(народу было много, и пришлось ждать), как появился наш старший товарищ. Лялиншел по проходу, лучезарно улыбаясь, куртка нараспашку, под мышкой пакет, вкотором оказалась вобла. Нашему счастью не было границ. Мы выпили пива, съелирыбку, сказали доброе о российском футболе (мне-то сказать было нечего, и я побольшей части мычала), плавно перешли на здоровье Деда и предстоящуюпредвыборную кампанию, после чего начали поглядывать на часы. Пора былорасходиться. И тут Лялин не выдержал.

— Ну и что? — спросил он с недовольством. —Так и будете резину тянуть. Зачем звали?

На наших лицах наметилось страдание.

— Ты слышала? — скорбно спросил Вешняков.

— Слышала, — вздохнула я. — Во чтопревратился человек в своей охранной фирме. Люди к нему по-дружески…

— Вы такие друзья, от которых только и жди пакостей.Если опять вместе шляетесь, значит, имеется труп. Угадал?

— Ну… — дружно вздохнули мы.

— А если так, — продолжил Лялин, — значит,что-то вам от меня надо.

Мы отчаянно замотали головами, после чего я спросила:

— У тебя есть связи в Москве?

— Ты же знаешь, что есть. И что?

— Надо бы справки навести об одной дамочке.

— Дамочка в морге?

— Ага.

— Понятно, — хмыкнул Лялин. —Излагайте. — Первым делом я рассказала ему о своей встрече со Светланой.Лялин только покачал головой. — Вечно тебе больше всех надо… А ты чеголезешь? — повернулся он к Артему. — Это дело Новикова, пусть ищетубийцу. Горбатого могила исправит, — закончил он, имея в виду наше неумноестремление докопаться до истины.

— Официальный запрос в Москву мы послали, —кашлянув, подал голос Вешняков. — Но сам понимаешь…

— А что там с надписью на паркете? — спросил Олег.Хоть он и любил призывать нас к тому, чтоб не совали нос, куда не просят, носам по части докопаться до сути был ничуть не лучше.

— Похоже, кто-то с нами игру затеял. Девушка ничегонаписать не могла, но убийце понадобилось оставить автограф ее рукой. —Артем выложил на стол фотографию с запечатленными на ней кровавыми каракулями.

— Мы думаем, это инициалы, — влезла я. —Вроде первая буква "н", но, если честно, это ни на что не похоже.

— Может, какой-то символ? — выдвинул идеюАртем. — Или иероглиф.

Лялин разглядывал фотографию и морщил лоб.

— А ничего попроще вам в голову не приходило? — Мыпереглянулись и уставились на него. — Вот это, — ткнул он пальцем впервый значок, — может быть цифрой два. Может?

— Ну…

— А это шестерка. Обе цифры написаны небрежно и безотрыва, к тому же окровавленным пальцем на паркете.

— Двадцать шесть, — уставившись на фотографию,сказал Артем. — А вовсе не "п" и не "и", как мыдумали, а это одиннадцать. Точно? Что у нас получилось? 2611. Код?