— И вы по этому поводу пришли ко мне? — попыталсявыразить он удивление. — Конечно, наша газета освещает… А что, убийство вчем-то необычное? Или милиции необходима помощь?

— Вы были позавчера на приеме с госпожой Луганской. Незнаю, как насчет помощи, но этот факт милицию заинтересует.

— Подождите, с чего вы, собственно, взяли…

— Пригласительный билет на двоих, и вы прошли по одномубилету, — перебила его я, утверждать последнее я не могла, раз Риткасказала «вроде бы», но, судя по реакции Яхонтова, стало ясно: охрана неошиблась. Он начал с беспокойством поглядывать на меня и заметно ерзать.

— Хороший повод разделаться со мной, — пробормоталон, косясь исподлобья. — Я знаю, что кое-кому здесь неугоден…

— Да бросьте вы, Вольдемар Петрович, — отмахнуласья, — газетенка ваша паршивая, и вас самого всерьез никто не принимает, такчто не диссиденствуйте понапрасну. Лучше расскажите о Светлане. Все, что вамизвестно.

— Да ничего мне о ней не известно, — возмутилсяон. — Я ее знать не знаю, то есть я с ней едва знаком.

Вот еще одна характерная черта нашего города. Яхонтовпрекрасно осведомлен, что никакого права задавать ему подобные вопросы я неимею, но он также знает, что я доверенное лицо Деда, а тому на чужие праванаплевать. На вверенной ему территории все играют по его правилам, а есликто-то взбрыкнет, тому лучше пойти и утопиться, чтоб не мучиться. Перед ментамиЯхонтов еще бы повыеживался, потому как он у нас хозяин независимой газеты,демократ и правдолюбец, но передо мной не рискнет. Отправляясь сюда, я в этомне сомневалась и оказалась права.

— Давайте поподробнее, когда познакомились, кто познакомил…

— Ольга Сергеевна, вам, должно быть, известно, что ячеловек свободный.

— Я знаю, что вы бабник, если вы это имеете в виду, нокаким бы бабником вы ни были, все же должны помнить, когда познакомились соСветланой и при каких обстоятельствах.

— Ну, хорошо. Нас познакомила моя подружка, примерномесяц назад. Мы должны были встретиться, я позвонил, она просила заехать за нейв кафе, где она с приятельницей пила кофе, я приехал, и она познакомила меня сЛуганской… со Светланой…

— И что дальше?

— Да ничего.

— Как ничего, если на приеме она была вместе с вами?

— Когда мне передали пригласительный, я рассказал обэтом своей подружке.

— Имя у нее есть?

— Ольга Сергеевна… — Он помялся, но сказал:

— Иванова Нина Юрьевна, работает в нашей бухгалтерии. Онахотела пойти со мной, даже побежала платье покупать. Лично я всегда готовдоставить женщине радость… И вдруг, когда я приехал за ней, Нина заявляет, чтоне поедет со мной, и просит взять ее подругу. Я сказал, что она спятила, ноНина так упрашивала. В общем, я согласился и поехал с этой девицей. Совершеннонелепая ситуация.

— Она как-то объяснила все это?

— Светлана уверяла, что всю жизнь мечтала побывать натаком приеме. Признаться, это объяснение не показалось мне особенно серьезным.Я даже подумал, может, шустрая девица решила поближе познакомиться со мной. Нопотом выяснилось, что она надеялась встретить там своего любовника. Он, скореевсего, дал ей отставку, возможно, избегал с ней встреч, и она придумала весьмаромантический способ…

— Про любовника она вам сказала? — как можноспокойнее поинтересовалась я.

— Помилуйте, зачем мне ее слова? Как только Тагаеввошел…

— Вы хотите сказать, что Тагаев ее любовник?

Тут он вдруг испугался, причем по-настоящему.

— Но… Она пожирала его взглядом и, как только оностался один, бросилась к нему со всех ног. Послушайте, я не говорю, что он еелюбовник, — разволновался Яхонтов, — вовсе нет. Я не имею привычкинаговаривать на людей. Но то, что он был ей интересен… кстати, она и о вас менявыспрашивала. Битых два часа задавала вопросы.

Все-таки Вольдемар Петрович редкий болтун, за душой у негоничего не держалось, он выбалтывал о себе сведения с такой же страстью, с какойвыдумывал чепуху в своей газете.

— На приеме? — невинно поинтересовалась я.

— Нет, конечно. Как только мы пришли, она попыталась отменя избавиться. Потом мне стало понятно почему, но в тот момент было дажеобидно.

— Так она выспрашивала обо мне до приема?

— Конечно. Еще за неделю до него.

— А при каких обстоятельствах?

Вот тут он наконец сообразил, что сболтнул то, о чемрассказывать не собирался.

— Ну… сейчас уже не вспомню. Кажется, я подвозил еевместе с Ниной. Возможно, в тот момент…

— Вольдемар Петрович, — вкрадчиво сказалая, — вы представляетесь мне умным человеком. — Он покраснел, вряд липоверив, и решил, что я издеваюсь. Кстати, правильно не поверил, хотя я неиздевалась, я льстила. — Вы говорите, что видели Светлану второй раз вжизни…

— Ну хорошо, хорошо… Допустим, не второй. Допустимдаже, что я решил за ней приударить и пару раз назначал ей свидание.

— И она ответила вам взаимностью?

— Ничего подобного. Что неудивительно. Когда я увиделее с Тагаевым… на приеме, — поспешно добавил он, но меня не убедил. Яулыбнулась, он вздохнул, закатил глазки и попытался отвертеться. Но я пустила вход тяжелую артиллерию.

— Вольдемар Петрович, вы мелкий пакостник… не надоморщиться, так оно и есть. Вы мелкий пакостник, но играли по правилам, досегодняшнего дня по крайней мере. Поэтому на ваши пакости мы закрывали глаза. Вконце концов, люди любят сплетни, где ж их узнать, как не из вашей газеты.Начнете хитрить, — сурово закончила я, — и я ваш поганый листок в трисчета прихлопну. Вам об этом хорошо известно.

— Я и не думал ссориться с вами, — удивилсяон. — Да у меня и в мыслях не было. Хорошо. Я видел ее с Тагаевым раньше.Неделю назад. В кафе «Аладдин». Зашел во время ленча, а она там с этим типом.Ольга Сергеевна, предупреждаю сразу, я вам все по-дружески, как своемучеловеку. Никаких официальных показаний я давать не буду. Вы должны меняпонять. Тагаев… впрочем, вы его лучше знаете, — не удержался он и дажеподмигнул. Очень хотелось дать ему по башке чернильницей. Чернильницавпечатляла, огромная, в одну восьмую стола, малахитовая и наверняка оченьтяжелая. Но иногда полезно подавлять естественные желания, что я и сделала.