чувствительностью к запахам, составляющей неоспоримую радость жизни. Может быть, хождение пешком станет культом, да таким, что положение человека в обществе будет определяться его способностью ходить на большие расстояния, — в конце концов, является же теперь верховая езда признаком высокого социального статуса!

Конечно, самолеты исключают наслаждение видами природы, предлагая глазу пассажира фантасмагорическую картину. Лондон с огромной высоты в ясный день кажется сборищем насекомых вдоль долины Темзы. Природа с такой высоты обезличивается. Что ж, летая на самолетах, мы, возможно, сильнее ощутили свою потребность созерцать природу, слушать ее звуки, наслаждаться запахами леса.

Глава третья

Тихие воды

Какая радость для любителя птиц обнаружить неизвестный ему доселе экземпляр, да еще там, где эти птицы никогда не водились!

Подчеркиваю — для любителя, поскольку орнитолог-профессионал, постоянно погруженный в свой предмет, теряет чувствительность к таким сюрпризам. Или же высокомерно скрывает свою радость, дабы коллеги не сочли ее признаком необъективности, а значит, и недостоверности наблюдения.

Иногда я даже думаю, что над нами довлеет культ неэмоциональности. Мы говорим о голом, «холодном» научном факте, как будто температура как-либо определяет его достоверность. Мы даже полагаем, что сильные чувства и здравое суждение несовместимы друг с другом, а потому с подозрением взираем на то, что нас волнует.

Тем не менее только распоследний флегматик, будь то профессионал или любитель, может впервые наблюдать за ярко-красной мухоловкой, не испытывая при этом удивления и наслаждения. Когда двадцатого марта я обнаружил этот живой ярко-красный комочек, прилетевший из тропиков, рядом с домом, мне показалось, что сами боги угадали мое подспудное, еще не сформулированное желание.

Только в последние несколько лет наблюдалось гнездование ярко-красной мухоловки в Центральном Техасе так далеко на севере, до самого города Остина. А недавно один авторитетный человек сообщил мне, что этот самый поразительный представитель семейства тираннов был обнаружен еще севернее, почти у Гленроуза. Наверное, мухоловка глобально продвигается на север.

В то мартовское утро самец мухоловки и так и сяк хвастался своим ярким опереньем перед своей избранницей. Взмыв вверх, он зависал в воздухе, дрожа от нетерпения и гордо топорща перышки на груди.

На мой взгляд, действия его были вполне правомерны, но самочка наблюдала за этим танцем более критически. Ухажер был отвергнут! Он приземлился — она отбежала в сторону. Я довольно долго наблюдал за этой парочкой, пока не был окончательно вознагражден зрелищем их полета и взаимного преследования, такого же азартного и яростного, как любые гонки с барьерами, имеющие целью либо обладание, либо поглощение жертвы.

Самочка была прекрасна в своем неярком оперении, особенно по контрасту с ее столь пышно наряженным поклонником. Она олицетворяла саму скромность в пику агрессии ухажера-эгоиста. Птички так и мелькали среди переплетенных ветвей, используя хитрые увертки и обманные движения. Самочка казалась серым листиком, догоняемым языком яркого пламени. Наконец они уселись отдохнуть метрах в шести от меня.

И при ярком освещении спина самочки оказалась блекло-серой и будто опыленной ржавчиной. Ее грудку украшали легкие коричневые полосы, по бокам желтоватый оттенок переходил в серый цвет, а горлышко было совсем серое и выше к щечкам темнело.

Описание самца потребовало бы от наблюдателя особых ухищрений и литературных приемов, ибо эта птичка — действительно нечто особое среди всех Божьих тварей. Ярко пылающий самоцвет, вспышка звезды. Впечатлительные мексиканцы даже называют его brasita de fuego — маленький пылающий уголек, а его научное название — Pyrocephalus, что по-латински означает «факел». Взмывший высоко в хрустальный воздух этого утра, он действительно показался мне звездой, которую не в силах погасить ночная тьма, потому только и оставившая звезды на дневном небе. Всех, кто знает танагру, ждет разочарование при встрече с этим тропическим пришельцем: летняя танагра рядом с ним покажется потускневшей; более того, даже алая танагра померкнет в ваших глазах, не говоря уже о каком-нибудь там серохвостом кардинале.

Брачный полет ярко-красной мухоловки (самой крошечной из них, за исключением вида Empidonax) — это взмывание и зависание высоко в воздухе, которое кажется вызовом всем видам соколов, так и выслеживающих маленьких птичек в качестве добычи. Однако же я никогда не видел, чтобы сокол выбрал своей жертвой ярко-красную мухоловку. Мухоловки обладают не только поистине бульдожьей хваткой, но и пламенным сердцем борца. И возможно, этот дерзкий, вызывающий полет самой яркой из всего семейства птички служит предупредительным красным флажком, знаком бойцовского бесстрашия тираннов, их вызова на битву всех желающих. Даже суровый пересмешник проявляет уважение к мухоловкам. Я даже думаю, что наблюдение за брачным танцем этого огненного шарика заставит задуматься тех представителей мужской половины рода человеческого, кто давно презирает всяческие ухаживания.

Вот если бы эта парочка свила здесь себе гнездо! Увы, очевидно, условия им не подошли, и после второго мая я больше не видел их, хотя на всякий случай продолжал поиски гнезда в июне.

Во время пребывания на Медвежьем ручье они занимали ярус питания где-то между уровнями оливкового тиранна и вилохвостой мухоловки. Вдоль течения ручьев и рек плато Эдуардс излюбленным местом питания оливкового тиранна являются нижние ветви деревьев, чаще всего над водой. Ярко-красная мухоловка питается на деревьях в долине, от вершины и ниже. Вилохвостая же охотится за мухами на самых вершинах деревьев, да еще растущих на возвышенных террасах; она не брезгует даже столбами линии электропередачи по вершинам холмов. Хвосты тираннов, этих воздушных акробатов, чрезвычайно подвижны, и у каждого — свой определенный стиль маневрирования. Много написано о форме хвоста и ее влиянии на маневрирование птиц, но не менее важны и сила хвоста, и его подвижность. Это семейство отличается прежде всего резкими изменениями скорости в воздухе и мгновенными поворотами, а не скоростью продолжительного полета в одном направлении. Вилохвостая мухоловка срывается в полет как стрела, но на сотне метров развивает среднюю скорость менее двадцати миль в час.

Оливковый тиранн поднимает и опускает свой хвост, как конек, называемый еще щеврицей, но более медленно и, насколько верны мои наблюдения, делает это вовсе не для соблюдения равновесия, а просто пижонства ради. Он часто сидит долго, вовсе не двигая хвостом, потом вдруг вновь начинает поднимать и опускать его совершенно без всякой причины. Это, кажется, вошло у него в манеру, в привычку. Я знаю только одну птицу, которая распоряжается своим хвостом таким же образом, только с еще большей нарочитостью: это дрозд-пустынник.

Вилохвостая мухоловка, сидя на ветке, двигает своим десятидюймовым хвостом как веером, раскрывая и закрывая его для