спит.

Знать умаялась она…

Всходит на небо луна.

Свет её на половицах

Тонкой льдинкой серебрится.

Бьют часы двенадцать раз -

Наступил полночный час.

Вот ли грезится Алёшке:

Света лунного пятно

Потянулось вроде кошки,

Кверху выгнулось оно,

В ком жемчужный собралось

И мальчишкой поднялось.

Видно малый именитый -

Лунной искрою облитый,

Тем же трепетным огнём

Обруч светится при нём.

Будто жаворонка трелью

Или мартовской капелью

Потревожило покой:

— Доброй ночи, друг земной, -

Говорит он, — не пугайся,

В дело вникнуть постарайся:

Ты — малыш, и я — малыш;

Ты — землянин, я — луныш.

Но беда не в расстоянье.

Не важны у нас дела

В том, что воли на свиданье

Нам природа не дала.

Стоит нам лишь потянуться -

Друг до друга прикоснуться,

Оба мигом — вот беда!

Мы исчезнем навсегда.

Но в познанье умных школ

Всех лунян я превзошёл.

Мне за то Хранитель Сил

Этот обруч подарил,

Чтоб его волшебной силой

Я Луне своей служил.

Если ты не побоишься

В этот обруч пронырнуть -

Мною тотчас обратишься

И взойдёшь не где-нибудь -

Ни в былом, ни в новине,

Ты случишься на Луне!

С кем бы там тебе ни знаться,

Сколько б дней ни оставаться,

На Земле минутам счёт

Не продвинется вперёд.

Если даже так случится,

Что захочешь возвратиться -

Будешь в тот же миг опять

Ты в своей постели спать.

Но!

Пред тем, как соглашаться

В даль заветную умчаться,

Будет кое-что под стать

О судьбе Луны узнать.

Незапамятной порою

С нашей маленькой Луною,

Там, где царствовал покой,

Вышел случай роковой:

Жизнь текла под небом ясным

И вольготно, и прекрасно,

Но изменчив праздник был -

Изолгался лунный мир:

Стал коварством увлекаться,

Небылицы возводить,

Лицемерьем восторгаться,

Даже правдою кривить.

Столько выдумки скопилось,

Что однажды, в судный час,

Эта кривда превратилась

В злое чудище Натасс!

То страшилище не мало

Горы в камни раздирала

Превращала воздух в дым

Дуновением одним!

Повезло тогда народу

Эту лютую невзгоду

В пропасть лунную загнать

И на век замуровать,

А испуганным лунянам

Только Правду признавать.

Сотни лет Натасс томилась

В бездне лунного нутра;

Ею почва уплотнилась

И с годами сотворилась

Из Луна одна кора!

Неожиданно разверзся

В той коре сплошной изъян -

Закружился, завертелся

Несусветный ураган.

Словно лёгкую мякину,

Всех в полночную пучину

Через вольное жерло,

Безвозвратно унесло.

Как жемчужницы ракушка,

Вдруг захлопнулась ловушка.

С той поры случились мы

Обитателями тьмы.

Ось вращения сместилась,

И Луна определилась

Между небом и землёй

На незыблемый покой.

Та жестокая поруха,

На безвременье вперёд,

Превратила в Царство Духов

Вольный некогда народ.

Чтоб на счастье уповать

Мы не смели больше лгать.

А могли свободы ради

Истину лишь понимать.

И представь себе, Натасс

Прямо на глазах у нас

Захворала, исхудала,

Почернела и в клети

Придворцового подвала

Оказалась взаперти.

Неотступно Сил Хранитель

Лунной мудрости учитель

Много времени подряд

За Натасс ведёт догляд!

Алексей, когда согласьем

Ты намерен отвечать,

Об одном ещё несчастье

Я обязан рассказать.

Верь, у лунного народа

Такова была природа:

Мы не гибли, не рождались,

Мы слабея отправлялись

В сад Великого Отца,

Где мы к почве прививались,

Вырастая превращались

Постепенно в деревца.

Те росли и мощь копили,

И в определённый срок,

Над собою возносили

Чудодейственный цветок.

Из бутона в полдень лунный

Вылетал лунянин юный,

Сотни лет готовый жить,

Не желая есть и пить.

Ужас перенаселенья

Не терзал души ни в ком,

Да и страх исчезновенья

Тоже не был нам знаком.

Но в Саду Отцовом вдруг

Появился злой недуг!

Всякий ствол цветок возносит,

Но не всякий плодоносит -

Как предвестник новых бед

Стал случаться пустоцвет!

Знай — Хранитель лунных Сил

Мне лишь обруч подарил.

Может, этим исключеньем

В ком-то ревность возродил?!

Может зависть хитреца

Вводит немочь в сад Отца?

Можно, впрочем, постараться

Мне дознанием заняться,

Чтоб понять, кто из лунян

Вводит в сад Отца обман?

Только хитрость всякий раз

Помогает жить Натасс.

Постарайся согласиться -

Мною видом повториться!

Этим Обручем владея,

С пониманьем чародея,

Ты сумел бы хоть в скалу,

Хоть в соринку на полу

На Луне оборотиться,

Чтобы истины добиться,

Стоит обруч лишь поднять

И задумку загадать.

Так, что можешь не смущаться -

Всюду мною появляться

Где захочешь.

Только знай:

Обруч мой не отдавай

Ни за правду, ни за ложь,

А иначе пропадёшь!

Как откроешь хитреца,

В Сад Великого Отца

Волен ты его доставить,

Чтоб вперёд не смел лукавить!

Лунный Сад его привьёт

Изродит и в жизнь вернёт.

Потому как ты земной,

Ты не примешься Луной -

Садом нашим не привьёшься

И на Землю вновь вернёшься

Без помех наверняка

В лучшем виде.

А пока,

Если мешкать нет причины,

То попробуй изловчись,

И в небесную пучину

Через обруч окунись.

Тут Луныш рукой взмахнул,

Обруч огненный метнул.

Алексейка изловчился -

Головою поднырнул.

Стужей вдруг его облило,

После жаром опалило

И взошёл он среди скал -

Словно тут всегда стоял.

Огляделся, чуть робея:

Небо — чёрного чернее,

И осыпано оно

Золотой звездой сплошно;

Нет ни облачка, ни ветра,

А над самою Луной

В десять, в сто ли километров

Нависает шар Земной!

Он лучами солнца пышет,

Голубым простором дышит,

Облаками шевелит -

Словно Лёшке норовит

По-отцовски наказать,

Дескать, ты не смей дрожать!

А веди такую думу:

Сын Земли — не фунт изюму!

Помни это как букварь -

В грязь лицом-то не ударь!

Тем заботливым наказом

Алексей взбодрился разом -

Минул робости недуг.

И тогда он понял вдруг:

И не тень он, и не свет,

Вроде есть он, вроде нет,

И такая лёгкость в теле -

Ну, как есть голимый бред!

Но работу делать надо.

Вскинул обруч он

И враз

Скал высокая преграда

Постепенно раздалась,

Вход уклонный отворился,

В глубине его струился

Свет, как будто среди скал

Луч вечерний дотлевал.

Тут же силою лукавой

Алексея подняло,

Вроде лётом, вроде плавом,

Прямо в жерло понесло.

Вскоре он, волшебным ладом,

Стену каменной преграды

Миновал, как лёгкий вздор,

И взвился в иной простор.

Там он плавно покружился,

После твёрдо прилунился

Перед зубчатым дворцом,

Что серебряным венцом

Среди льдисто-белах скал

Весь искрился и сиял.

Вот Алёша без утайки,

Веря в силу обечайки,

Полный трепетных забот,

Во дворец себе идёт.

Встреч несётся старина -

По колена седина;

Словно месяц в нетерпенье,

Или даже целый год,

Он и в страхе, и в сомненье

Ждал, когда Луныш