Несмотря на непрерывные стычки, присутствие на борту штаба и коммодора имело некоторые достоинства. Когда эскадра заходила в порт и корабли швартовались рядышком у стенки, «Блэнди» как флагманский корабль всегда был первым у пирса, что облегчало решение разных вопросов на берегу или на борту плавбазы эсминцев, если она швартовалась рядом для проведения технического обслуживания. Недостатком являлось постоянное наведение чистоты на корабле. Старпом, огненно-красный Родион Кантакузене, все время зудил, что «чистый корабль — это счастливый корабль», и каждую свободную минуту на корабле что-то подметали, чистили, долбили, красили, полировали медные узлы и детали — в общем, как говаривала дежурная палубная команда, «чистили перышки»; поначалу я посчитал это выражение еще одним замаскированным корабельным ругательством, но вскоре понял, что чистота на корабле была на самом деле почти божественным понятием.

Осенью 1962 г. я, будучи одним из младших офицеров, занимал должность инженера электронных средств корабля. Позднее я стал помощником главного инженера по двигательной установке и познал тогда дух загадочных черных склепов, которыми на корабле называли четыре внутренних инженерных отсека. Занятые полировкой своих медяшек и палубных табличек, инженеры эсминца, прозванные «окурками», проводили большую часть времени там, за теплой пазухой мерцающих машинных отсеков и кочегарок, пропахших горячей смазкой и крепким кофе.

После первого месяца пребывания на корабле я понял, что «Блэнди» обладает особенностью выполнять боевую работу чрезвычайно хорошо. Он был лучшим кораблем эскадры по большинству показателей и особенно выделялся в ходе тактических учений по действиям в тесном боевом порядке; назывались они «тактика действий эскадры в тесном боевом порядке» и заключались в том, что в ходе учения несколько эсминцев совершали маневры в непосредственной близости друг от друга, и это было захватывающим зрелищем, особенно если вы были вахтенным на мостике. На скорости двадцать пять узлов корабли шли в тесном строю, зачастую на дистанции всего лишь в сотню ярдов (чуть более 90 м. — Прим. перев.) между ними, и, по команде вахтенного офицера эскадры, подаваемой обычно сигнальными флагами, выполняли тот или иной отчаянный маневр типа разворотов во фланг, разворотов колонны (по-другому называемых «corpens»), переходя, в заключение, к более сложному переориентированию противолодочной завесы. Последние из указанных маневров производились тогда, когда эсминцы действовали в составе противолодочной завесы авианосца. Образующие завесу эсминцы, задача которых заключалась в поиске подводных лодок, по команде меняли одно направление оси движения строя завесы или главное направление угрозы, с которого ожидалась подводная лодка, на другое; авианосец тем временем, обеспечивая наиболее благоприятные условия для взлета и посадки самолетов, постоянно маневрировал, становясь против ветра.

Ни один маневр не был таким взбадривающим, а временами и пугающим, как эволюции по выходу из строя противолодочной завесы, шедшей впереди авианосца, и занятию позиции по страховке самолетов за кормой авианосца и всего в нескольких сотнях ярдов от него. Маневры выполнялись на высокой скорости, обычно от двадцати двух до двадцати пяти узлов. Сумма относительных скоростей авианосца и эсминца зачастую превышала пятьдесят узлов, и если маневр выполнялся точно, то эсминец быстро занимал позицию по страховке самолетов за кормой авианосца, развернувшись на пятачке с полным поворотом руля для того, чтобы «вписаться» в курс и скорость авианосца. Маневр этот не прощал ни малейшей паники, ни запоздалой реакции.

У нас на «Блэнди» была своя точная метода определения относительной скорости хода при выполнении данного маневра. Однако даже самый обычный порядок действий на «затемненном корабле», то есть без осветительных огней, в полном радиоэлектронном молчании — чтобы работающий радар не демаскировал корабль, и под пеленой дождя, добавлял в маневр еще больше нервотрепки. На самом же деле, для офицеров, несших службу вахтенного офицера и помощника вахтенного офицера, более пугающим было неожиданное появление на мостике командира эсминца Келли, а не столкновение с другим затемненным эсминцем, молотящим воду где-то рядом. Это было хорошей практикой для молодежи, имевшей стальные нервы и удаль, но отнюдь не для осторожных и робких. Появление Келли на мостике обычно сопровождалось серией ужасных ругательств, прерываемых приступами кашля заядлого курильщика, и валом оскорблений, адресованных обычно вахтенному офицеру, а потом командир опять исчезал в своем темном закутке.

Искусство противолодочной борьбы включает в себя много переменных величин, связанных со свойством звука распространяться в морской воде. Так как главным достоинством подводной лодки является ее способность прятаться на различных глубинах моря, то лучшими способами ее обнаружения являются, во-первых, пассивное прослушивание и, во-вторых, посылка звукового импульса в воду и засечка времени прихода отраженного сигнала; во многом это напоминает принцип работы РЛС. Морская вода, однако, делает прохождение звука более сложным, изменяя его распространение в сложной среде. Очертания и направленность звуковой дорожки строятся на переменных значениях температуры, глубины, солености, плотности, течения, причем каждая из этих переменных дает свое собственное изменение в распространении звука. Представьте себе, что море — это кусок чистого стекла. Внутри стекла имеются какие-то изъяны, каждый из которых вынуждает свет отражаться под иным углом и с другой скоростью. Следовательно, проблема обнаружения в море объекта типа подводной лодки с помощью звука заключается в сборе точных данных об этих переменных характеристиках и применении к ним известных принципов распространения звука в воде — с тем, чтобы определить наиболее вероятную глубину, на которой скрывается лодка. Преследуемая лодка также следит за состоянием воды и также выбирает оптимальную глубину, на которой она может воспользоваться благоприятными для нее факторами, подавляющими звук. Преследователь, будь это надводный корабль, другая лодка или самолет. как и сама лодка, за которой идет охота, часто берут пробы морской воды для определения наиболее выгодных для них характеристик воды. Тот, кто применит знания о морской воде и географии морского дна с большей точностью и умением, зачастую выигрывает.

Состояние готовности на патрулирующем эсминце, преследующем обнаруженную подводную лодку, или боевое расписание, называлось в те дни «готовность № 1, противолодочная». Должность вахтенного офицера на мостике при этой готовности была работой, на которую смотрели с завистью, потому что при Келли только лучшие и самые опытные офицеры могли заниматься этим священным делом. Этими счастливчиками тогда были рассудительный офицер боевого управления лейтенант Боб Бринер, выпускник Военно-морской академии, выдающаяся личность; младший лейтенант Гэри Ладжер и новый офицер по вооружению, выпускник Гарварда лейтенант Джим Бассет.

Высокорослый Ладжер закончил в свое время университет штата Оклахома и был теперь одним из многих подобных ему младших офицеров эсминца; он дохаживал последние месяцы своей службы на море. Он разочаровался в корабельной жизни, устал от нарядов и караулов и мечтал вернуться в Оклахому и заняться своим машиностроением. Ладжер был в числе немногих женатых младших офицеров. Его жена, Анна, потрясающая брюнетка, была в Оклахоме королевой красоты и пользовалась уважением среди всех офицеров, которые обычно просили Гэри провести ее на корабль, чтобы они смогли насладиться ее компанией. Это была красивая и пользующаяся популярностью пара, настоящее украшение кают-компании. Ладжер был хитер, проницателен и подвижен — важные качества при несении вахты во время возбуждающей охоты на лодку, когда Эд Келли в отдельные моменты просто буйствовал. Надо было уметь не путаться у него под ногами, всегда быть рядом в готовности ответить на любой вопрос и уметь скрасить промах, допущенный кем-то из злополучных членов экипажа, неведомым образом попавшим командиру под горячую руку. Келли был силен физически, и известен случай, когда он однажды буквально прошелся по головам медлительных членов экипажа, оказавшихся, к несчастью, на пути у командира в ответственный момент деятельности эсминца.