– Она разрушительница! – тут же заметил Гром. – Светлые боги не должны приносить столько боли и страданий людям!

В тот же миг Мурлик запрыгнул к нему на колени, посчитав, что именно это поможет ему ощутить радость полета. Гром замер и брезгливо поморщился. Выглядел он при этом презабавно.

– Что и требовалось доказать!

– Так отдай ее мне, – Зло пожала плечами.

– А темные боги не должны нести добро, – тут же ответил Гром. – Она же… Ни туда, ни сюда. Хаос во плоти!

– И после этого ты удивляешься, почему она сбежала?! – Зло не сумела скрыть раздражения.

Черты лица заострились, светло-голубые глаза потемнели, вокруг нее проявилась густая темная аура. Верховная редко по-настоящему злилась, но этот разговор начал ее утомлять. Упрямство Грома пробудило совсем уж темные чувства и эмоции, но Злу удалось сдержать божественную силу.

«Не то время, не то место и не та тема, из-за которой всерьез стоит ссориться», – рассудила она.

Слишком уж хорошо понимала, что божественные войны могут длиться годами – а страдать будут люди. Еще от прошлых разборок в пантеоне не отошли, не привели дела в порядок. А значит, недопустимо ругаться. Баланс должен быть во всем.

– Девочке попросту скучно! Ей даже сходить тут некуда, ведь добрый папаша запретил! Иди, дорогая Латарина, погуляй в саду, загляни в единственный доступный музей и не мешайся под ногами, пока мы будем вершить великие дела. Я бы на ее месте тоже сбежала.

– Ты просто не понимаешь, что значит быть отцом! – произнес Гром и тут же осекся.

– Зато я понимаю, что значит быть матерью, – сухо ответила Зло. – И при этом по твоей, между прочим, просьбе не способной сказать собственному ребенку, кто я есть. И да, дорогой Гром. Ты сделаешь все в точности, как я сказала. Повторюсь. Отправишься в мир людей, займешь пост ректора академии и посмотришь на нашу дочь в другой ситуации. Причем ни словом, ни делом не намекнешь ей на свою истинную природу и слова дурного не скажешь по поводу ее сумасбродства.

Гром тяжело вздохнул. Даже его порядком пугало, когда Верховное Зло начинала злиться.

– Ты могла просто попросить, чтобы я позволил ей инициироваться, – ответил Гром. – Это было бы куда проще. И она бы быстрее вернулась сюда.

– На Верхнем небе та-а-а-ак скучно, – уже спокойно ответила Зло.

Темная аура пропала, лицо вновь озарила светлая улыбка.

– Феликс, – в воздух сказал Гром.

Через мгновение в центре комнаты, в которой состоялся разговор двух сильнейших богов, появился парень. Он выглядел напряженным и явно не знал, чего ждать от этой встречи.

– Ты должен стать студентом в земной академии. И учиться будешь на том факультете, куда умудрилась поступить Латарина, – заявил Гром, уже готовый погрузиться в подробности.

Однако этого не потребовалось. Феликс вдруг выдал совершенно неожиданное:

– Уже.

Зло хрипло рассмеялась.

– Неужели ты думал, что твой мальчик на побегушках не в курсе, где находится Латарина? – отсмеявшись, произнесла она.

Гром перевел тяжелый взгляд на Феликса, но тот даже не смутился. Он слишком хорошо понимал, что все секреты Рины будут раскрыты в первую же неделю после ее исчезновения с Верхнего неба. С его помощью или без, Гром в любом случае нашел бы дочь в кратчайшие сроки.

А вот чем могло грозить его самоуправство – другой вопрос.

– Хорошо, – произнес Гром. А после уже совсем другим тоном добавил: – А когда ты планировал рассказать об этом мне?!.

– Оставь мальчика в покое, – тут же вмешалась Верховная, поднимаясь со стула.

Какао закончилось. Тут ей больше делать нечего.

– Феликс выполнял мою просьбу. Не только глава пантеона задолжал мне услугу. Оплатить долг – обязательство бога, даже если глава пантеона требовал иного.

Верховное Зло подмигнула оторопевшему от удивления Феликсу, щелкнула пальцами и растворилась в воздухе. Гром перевел тяжелый взгляд на Феликса.

* * *

Латарина фон Громс

– Ты не сможешь бегать от него вечно, – талдычила Тари по пути в столовую. – Рина, он же… принц!

– И что теперь? – мрачно поинтересовалась я.

Вчера я добрых пятнадцать минут просидела в шкафу, притворяясь божественной молью. Его высочество явно не сразу поверил соседке по комнате, тут же завалил ее каверзными вопросами. Соседка по комнате держалась молодцом.

– Если принц Адальберт чего-то от тебя хочет, он этого добьется!

Адальберт? Так вот как зовут его надоедливое высочество? Ну и имечко. Если бы меня так назвали, я бы тоже надоедала всяким богиням. Я бы вообще всем надоедала, лишь бы называли как-то иначе!

– Хотелка сломается, – вяло ответила я. Сама же попыталась придумать хоть одну внятную причину для того, чтобы объяснить свое умение смотреть сквозь фамильный артефакт монаршей семьи. Обходя божественную тематику, разумеется.

Мда, обстановка в столовой оставляла желать лучшего. Заляпанные столы, посуда со сколами и неприветливая кухарка, разливающая по тарелкам кашу у стойки выдачи. Меня даже радует, что я, как и любая богиня, не испытываю голода.

Нет, мы любим съесть что-то вкусное, но у нас нет в этом никакой необходимости. Однако придется создавать видимость того, что есть.

Я вяло ковырялась в каше, когда мы с Тари уселись за столом в углу.

– Первая пара у тебя у мастера Петэра.

Сквозь толстые очки она вглядывалась в мое расписание.

– Весело вам придется, – хмыкнула девушка. – Он очень трепетно относится к своему предмету.

– М-м-м?

Мастер Петэр не производил впечатления человека, который радеет за образование.

– Он принимал у меня вступительные экзамены.

– У-у-у-у, – сочувственно протянула Тари. – Сложно тебе, наверное, пришлось.

Сложно – вот уж точно. Всю ночь потратить на кости и карты! Вслух благоразумно ничего не сказала.

– Вы сидите на нашем месте, – раздалось над головой.

Никогда такого не было, и вдруг опять. Над нами возвышались Эмбер и Кэмбер. В окружении уже знакомых девиц-подпевал я вновь увидела Феликса. Тот сухо кивнул, перехватив мой взгляд.

– Вам столов мало? – делано равнодушно уточнила я.

– Вы же раньше сидели в другом месте? – почти одновременно со мной произнесла Тари.

Я скрипнула зубами. Все же есть несправедливость в том, что Эмбер и Кэмбер так хорошо устроились за счет Тарины. Так мало того, еще и постоянно ее цепляют. И куда, спрашивается, смотрит моя сестричка?! На принца?

– Решили пересесть, – тут же произнесла Эмбер.