как не в себя.

Включив фонарь, я двинулся по коридору на втором этаже. Все эти жуткие картины взирали на меня. Я старался двигаться неслышно, хотя, признаюсь, дом явно не желал моего передвижения и всячески пытался помещать — скрипом половиц. Благо храп деда был сильнее.

Дверь, как всегда, была закрыта. Взламывать ее я не спешил. Нужно было что-нибудь услышать. Я поднес ухо к двери и затаил дыхание. Снова ничего. Достав отмычку, я вскрыл замок.

— Ну что там у нас? — комната, куда я вошел, была небольшой. По сути это была кладовая. Куча старого хлама в коробках, паутина и пыль. По другую сторону от двери много погашенных свечей. И ничего. Только пауки и их жертва. — Нет, такого не бывает, старик все убрал. Старый затейник.

Я стал осматривать все более внимательно. В коробках было много различных книг. От Толстого до Гарри Поттера. По углам разбросаны швабры и метелки, какие-то тряпки и старая одежда. Ничего, что могло бы привлечь мое внимание. Последним, что я осмотрел, была стена напротив двери. Она была чистой. Никакой пыли. Здесь что-то висело. Полотно или, может, картина? Но сейчас этого нет. Кроме этой зацепки ничего. Да и это зацепкой-то трудно назвать, мало ли что там висело. Может, портрет любимой бабули нашего дедушки.

Почти признав поражение, я собирался уходить, как снова услышал шепот. Звук шел из окна около входа в кладовую, со стороны коридора.

Я посмотрел в окно. Кромешная тьма. Ночь. И только немного огоньков от свечей возле старого дуба. Он звал меня.

Звездное небо было практически полностью скрыто за облаками. Даже свет от луны еле проникал на землю. Это старое дерево выглядело спящим. Может, так и было, но то, что обитало внутри него, сейчас не спало. Шепот я перестал слышать на подходе к дереву. Вокруг стояли свечи. Какие-то еще горели, таких было не много. На самом дереве свисали различные ленточки. Они еле трепыхались от небольшого ветра.

Выключив фонарь, я стал ходить вокруг дерева, прислушиваясь и ища следы. И нашел. Кровь. Свежая. Ее было не много — всего пару капель. Шепот раздался по новой. Он шел от дуба. Мне нужно было подойти, коснуться его. Кто и что хочет мне сказать?

Коснувшись дерева, я ничего не почувствовал. Может, стоит подождать? Сколько? Так и буду стоять тут, как дурак, до утра. Шепот был сильный, но я не понимал ни слова. Казалось, говорили на каком-то древнем языке. Я поднес ухо к древесной коре. Затаил дыхание. Вдруг небо разразилось белой вспышкой. Молния ударила прямо в дуб. Или в меня. Я упал на пятую точку и схватился за голову. Резкая боль отдавала под правым ребром.

«Уходи! — раздалось у меня диким гулом в голове. — Уходи!»

Чуть придя в себя, я оглянулся на дерево. Оно было целым и невредимым. Будто и не в него молния била. Шепот ушел. Ушел, будто и не было.

— И все? Уходи? То есть ты меня зазывал, а теперь уходи? Что за черт? — понимая, что ответа не последует, я решил вернуться в комнату. Резко навалилась усталость. Казалось, я могу уснуть прямо тут, на сырой земле. И все-таки мягкого прохладного одеяла мне хотелось больше, чем такой же холодной и совсем не мягкой земли.

Серая мгла в облаках убивала настроение, которого и так нет. Я сидел на кресле и крутил в руках ключи от машины. Ночь оказалась для меня совершенно без сновидений. Удар молнии не оказал никакого влияния, лишь ныли кости от падения. Большую часть времени, как проснулся, я думал о том, что произошло вчера. Что это за дерево? Что оно хочет? Что за существо? Как с ним бороться? «Уходи». Я не тот человек, кто бросит какое-то дело на полпути. Мне нужно было разобраться. Насколько это существо опасно? Опасно ли? Точно опасно. У дерева я обнаружил свежую кровь. Это жертвоприношение. Существо, которое просит жертву, не может быть априори добрым. Поэтому, от него нужно избавиться. Кровь я уже наблюдал ранее, а значит, жертва не первая. Насколько я понимаю, люди в городе не пропадают, а значит, убивают животных. Пока животных. Что я знаю точно, так это то, что старик играет в этом во всем не последнюю роль. Спрашивать у него прямо — глупо. Угрожать? Это крайняя мера, и она скорее всего не сработает. Он может быть сильно ей предан или находиться под ее влиянием и просто не помнит, что делает. Или не понимает. За ним нужно проследить. И это будет не легко. Мне нужно задать несколько вопросов тому, кто может что-то знать. Нужно дождаться Агнесс. Она должна прийти со своими шахматами.

И я оказался прав. Долго она не заставила себя ждать.

— Привет, — произнесла она, войдя в комнату с шахматной доской. Летнее платье с ромашками облегало ее тонкую талию. Целеустремленной походкой она подошла и села в кресло, после чего стала раскладывать фигуры по доске. Ей не к чему было мое приглашение или одобрение. Она делала то, что было нужно ей. Я буду делать то, что нужно мне.

Я сел на табуретку напротив.

— Белые? — она закончила раскладывать фигуры и достала из сумочки свои сигареты.

— Черные.

Стандартное начало в нашей с ней игре: комбинация четырех коней. Заканчивать игру быстро я не намерен. Нестандартный ход ферзем.

— Давно здесь проживаешь?

— Где-то полгода.

— Откуда приехала?

Она быстро стрельнула на меня взглядом и снова уставилась на доску:

— Издалека.

— Понял. Почему именно сюда?

— Ты спрашиваешь, почему я не живу в большом шумном и суетном городе? Где цены намного выше здешних, а на работе нужно обязательно перерабатывать?

— Ответ устраивает. Можем сменить тему. Как тебе здешний владелец мотеля?

— Афанасий?

Впервые я услышал, как зовут моего надоедливого старичка.

— Дедушка как дедушка. Работать мне не мешает и ладно. Только он не владелец. Мотель — это, по сути, собственность города. Обсуживать его дорого, а богатых предпринимателей в нашей деревне, поверь мне, нет. Афанасий просто администратором тут работает.

— Давно, я так понимаю?

— Я как приехала, он уже тут был. А что? Странные вопросы, Кирилл. Мы обычно не разговариваем за партией.

— Да просто назойливый этот твой Афанасий. Шумит по ночам. Шепчет что-то периодически.

Она снова посмотрела на меня, но в этот раз более пристально и продолжительно. Достала из пачки одну сигарету и сразу закурила:

— Не слышала.

Совсем скрывать свои вопросы я был не намерен. Так или иначе, для неглупого человека, как бы аккуратно я