Задумавшись, Арман не замечал ни остывшей воды, ни засохшей на локте мыльной пены – встрепенулся, лишь когда половина письма погрузилась в воду и чернила расплылись, смывая с листа грустные новости. Если бы так же легко можно было смыть все невзгоды!

Вытянув руку, Арман осторожно пристроил письмо на стол, а сам по шею погрузился в воду – значит, полка ему не видать. Впрочем, стать в семнадцать лет полковником он всерьез и не надеялся – но теперь размышлял, не является ли недостижимой мечтой даже покупка чина лейтенанта. Скорей бы на войну! Рубить, стрелять, захватывать трофеи – а не эта вечная нужда, соперничество со старшим братом из-за каждого шелкового лоскута!

– Дебурне! Одеваться, – позвал Арман, в последний раз ополаскивая плечи.

Дебурне подошел, держа на весу простыню, с видом вопросительным и тревожным.

– Денег не будет, – пугнул его Арман, заворачиваясь в полотно и вылезая из лохани.

– Что, совсем? – округлил глаза слуга, его хомячьи щечки затряслись. – Что случилось?

– Ну не совсем, – пожалел старика Арман. – Вдвое меньше. Альфонс болел, Анри дрался на дуэли – все как всегда. Франсуаза выходит замуж за сеньора Понкурлэ. Тебе привет от матушки и кормилицы с семейством.

– Да он же ее старше лет на тридцать! – огорченно затряс щеками Дебурне. – И до Ришелье неблизко.

– Замок Бове еще дальше, – напомнил Арман о первом браке сестры, увы, не продлившемся и года и не оставившем детей. – Упокой, Господи, душу раба Твоего Жана де Бове!

– Да будет земля ему пухом.

– А денег не было и нет ни у одного, ни у другого, – с горечью заметил Арман, выпрастывая голову из горловины рубахи.

– Как у всех в Пуату, кто не гугенот, – развел руками слуга.

– Ни ломаного денье. Жалкое прозябание на грани нищеты, – резюмировал Арман.

– Эх, сударь… Не то беда, когда во ржи лебеда, а то беды, когда ни ржи, ни лебеды… – пробормотал слуга что-то непонятное, с усилием выливая за окно грязную воду из лохани.

– Сучий ты бастард! – раздался с улицы громовой рев, и Дебурне отшатнулся от окна, прижимая к груди бадейку.

– Облил кого-то? – ухмыльнулся Арман.

– Ой, он в ворота зашел! – зажмурился слуга. – К нам идет!

Досадуя, что не успел одеться, Арман схватил шпагу, но тотчас опустил – в комнату ввалился Анри Ногаре, стряхивая воду с перьев на шляпе.

– Пусть ваш слуга что-нибудь с этим сделает! – не глядя на Дебурне, герцог сунул ему в руки пострадавший головной убор. Арман кивнул, и камердинер отошел к камину, где принялся сушить перья полотенцем.

– Я прошу прощения, – поклонился Арман, вопросительно глядя на гостя.

– Пустое, – буркнул тот, падая в единственное кресло. – Я ничуть не удивлен. Сегодня все, все против меня!

Герцог надул губы и воззрился на маркиза, прыгающего на одной ноге, влезая в чулок.

– Садитесь, – он похлопал рукой по подлокотнику, и не думая покидать кресло. – Я вот даже не представляю, как бы я натягивал эти чертовы чулки, будь у меня такие длинные ноги, как у вас! Целый день бы возился.

– Так что же с вами произошло? – хмыкнул маркиз, расправляясь со вторым чулком.

– Произошло вавилонское столпотворение и потрясение основ! – стукнув кулаком по подлокотнику, герцог пояснил: – Где это видано, чтобы муж обладал своей женой днем?

Дебурне обернулся от камина, едва не уронив шляпу в огонь.

– Мужу принадлежит ночь, а день – законное время любовников! И вот этот старый рогоносец нарушает ход вещей, наставляя мне рога тем, что покушается в мое время на мою любовницу!

Дебурне крякнул.

– Она, по совместительству, его супруга, – мягко возразил маркиз, не сводя с друга восхищенных глаз. – Его можно понять.

– Ни на йоту. Чуть не продырявил его от злости, – буркнул Анри, откидываясь на спинку и скрещивая ноги. – Остановило лишь соображение, что вдовы вдвое ретивей в Венериных делах, а у меня уже есть одна вдова – еще решат, что я тенденциозен.

– Кто в здравом уме осмелится такое подумать!

– Однако, маркиз, я еще не озвучил цель моего визита, – ухмыльнулся герцог. – Я, собственно, желаю обрести в вашем лице компанию для визита к шлюхам!

– К шлюхам? – повторил маркиз вполголоса, виновато покосившись на Дебурне. Тот перестал встряхивать перьями над огнем, всей замершей спиной выражая живейший интерес.

– Ну да, – повторил герцог. – Мой стояк требует внимания, уважения и ласки, – Анри схватился за сборки штанов спереди, обозначив предмет разговора. – Я едва дошел – хорошо, что ваш слуга немного охладил мой пыл ушатом воды.

Арман замялся.

– Не волнуйтесь о деньгах. Я пригласил – я угощаю, – этим замечанием Анри развеял все сомнения маркиза.

Принимая плащ у поджавшего губы Дебурне, Арман заметил:

– Я не на войну ухожу.

– Стрелы Венеры ранят не менее сильно, чем стрелы Марса, – изрек слуга, торопливо крестя спину хозяина.

*Giuoco corto (итал.) – фехтование на ближней дистанции.

**Linea perfetta e linea retta (итал.) – линия совершенная и прямая – приказ держать линию, чтобы острие всегда прямо угрожало противнику.

***Фланконада – боковой удар.

– Вы пеши? – удивился Арман, обнаружив внизу у входной двери лишь слугу в цветах Ногаре – и полное отсутствие лошадей.

– Я же не могу прийти к дамам, источая запах конского пота, – пожал плечами Анри. Приглядевшись к другу, он спросил: – А вы когда-нибудь были с дамой?

– С дамой – нет, – вывернулся Арман, но Анри совершенно удовлетворился ответом.

– Конечно же, в поселянках есть своя прелесть, но галантные дамы – это ни с чем не сравнимое удовольствие, дружище! Увидите сами: брюнетку зовут Маргарита, а блондинку – Луиза. Предлагаю вам начать с Маргариты, а там – как пойдет. Вы согласны, маркиз?

– Конечно! – легко улыбнулся Арман, не подавая виду, насколько ему не по себе.

– Это недалеко, на улице Кающихся грешников – подходящее название для жилища куртизанок, не так ли? Я так не смеялся с той поры, как узнал о предательстве Бирона, – заговорил Анри немного погодя. – На двух стульях тяжело сидеть даже королевским задом. Католики не могут простить королю прошлого, а гугеноты – настоящего. Предательство Бирона* – тому лучший пример.

– Предатели достойны смерти, – нахмурился его собеседник. Отец казненного преступника приходился Арману крёстным. Так что каждое напоминание о казни Шарля Бирона заставляло его внутренне сжиматься. – Говорят, в сговоре с Бироном была Генриетта д’Антраг – любовница короля.