В английском языке существовала фраза, дословно переводящаяся, как «серебряный лис». Так звали мужчин с сединой, которым она очень шла, и даже добавляла им какой-то солидности или привлекательности. Дикарт явно был из этих «серебряных лис».

— Вовремя? Неужели я могу чем-то услужить моей княгине? — участливо отозвался тот бархатным голосом.

— Можете. Я хотела бы посетить вашу церковь, епископ, а заодно пообщаться с почтенной Фоломиной, — отстраненно произнесла я, пытаясь не подавать виду, с каким любопытством я его рассматриваю, — она очень помогла мне, находясь в замке, во время моей болезни. Её поддержка была бесценна.

— Вот как, — вкрадчиво произнес епископ, — что ж, тогда прошу вас, моя госпожа, проследовать за мной. В это время года храм особенно прекрасен.

На дворе стояло то ли позднее лето, то ли ранняя осень. Это чувствовалось в воздухе. Вот-вот листья начнут желтеть и опадать. Ветер станет холодным, а крестьяне соберут последний урожай.

Это, кончено, если времена года здесь такие же, как и в моем родном мире. Не хотелось бы внезапно узнать, что тут есть сезонное падение метеоритов, или какая другая погода, не совместимая с жизнью.

— Тогда отправимся немедленно, — произнесла я.

Не хотелось проверять, какие именно отношения были у Кары с епископом. Или случайно выдать, что он знает замок лучше меня самой.

Прихватив с собой крайне недовольного Райнара, наше трио припустило галопом к храму.

Это было красивое белокаменное строение, с куполообразной крышей. Однако, вместо креста на его шпиле красовался полый круг. Именно таким жестом Фоломина «окрестила» меня вчера. Настало время узнать об этом побольше.

Рядом с небольшой церквушкой был разбит сад, где мужчины и женщины в длинных закрытых одеждах собирали плоды и обрабатывали землю. А позади я учуяла характерный запах конюшен, и кудахтанье кур. Видимо, при храме было свое небольшое хозяйство. Занимались им как мужчины, так и женщины. Отсюда можно было сделать вывод, что каких-либо строгих запретов на взаимодействие с противоположным полом не было.

Однако, одеты они были скромно и просто. В закрытую, но добротную одежду, из качественных и явно не дешевых материалов. А также все послушники покрывали свои головы, кто платком, кто панамой, или другими незнакомыми мне прежде головными уборами. Наверное, не встреть я вчера Фоломину, то решила бы, что это сделано просто для удобства, однако, на каждом головном уборе имелся какой-то перламутровый элемент: вышивка, заколка или орнамент. По всей видимости, это цвет Светлого.

Попав внутрь, я поняла, что оказалась права. Так как на белых стенах красовалась аналогичного цвета мозаика, а в центре стояла скульптура того самого пресловутого круга из перламутра, расписанная серебром. Очень походившая на алтарь.

— Золота храмовникам носить не положено, или же использовать в убранстве, — наклонившись пояснил мне драконий рыцарь, заметив, с каким любопытством я оглядываю посеребренные канделябры, чаши и кубки, стоявшие на тумбах из светлого дерева, — золото и другие драгоценные камни — признак шика, самолюбования и жадности. Его могут носить только те, чей статус достаточно высок. Кому положено это по положению, типа княжеской семьи. Серебро же- второй благородный металл. И вот его активно и охотно используют церковники, маги и знахари.

— Значит, три эти ниши стоят примерно на одной ступени, — тихо отозвалась я.

— Зачастую они переплетаются между собой. У этого храма есть собственный лекарь и магичка.

Я молча кивнула и прошла вперед. Атмосфера храма мне пришлась по душе. Округлые плавные линии архитектуры, приятный и мягкий свет зажженных свечей, а также слабые ароматы розы и лаванды, витавшие в воздухе. Кажется, я видела где-то во дворе розовый куст. Наверняка эти растения используют в качестве масел или благовоний.

— Не желает ли госпожа помолиться, а я сообщу викарке, что её ожидают, — снова странно улыбаясь произнес Дикарт.

— Разумеется, — ответила я, бросив испытывающий взгляд на Райнара.

Могучий мужчина молча подошел к одной из тумб, отворяя её дверцы и достал два чистеньких светлых коврика. Один для меня, второй для себя. Расстелив их недалеко от круглого алтаря, он скинул с себя бежевый камзол и, скрипя кожаными доспехами, уселся задом на коврик, подогнув ноги.

Я последовала его примеру.

— Что стоит делать теперь? — шепнула я.

— Выпрями спину, положи руки на колени и закрой глаза, — отозвался он, — Предполагается, что в такой позе ты мысленно должна произносить молитву, но, так как ты ни одной не знаешь, то просто дожидайся Фоломину. В тишине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но мне не сиделось.

— А что за тип этот Дикарт? Какие у него были отношения с Карой? — спросила я, спустя пять минут молчаливого ожидания.

Райнар недовольно приоткрыл один глаз и скосился на меня.

— Не знаю. Великая княгиня зачастую принимала его наедине. Потому, я настоятельно не рекомендую повторять тебе этот же опыт. Неизвестно, как много он знает о Каре.

Сдается, меня ещё ждет пара сюрпризов на этот счет. Искренне надеюсь, что они не спали. Проведя это утро с Райнаром, я совершенно точно могу сказать, что любовниками они не были. Возможно, он был бы и не прочь, но лишь в самых смелых своих фантазиях. Он явно любил её. Но скорее так, как верный пес любит свою хозяйку. Или же верующий боготворит божество.

Хотя, при всем при этом и замечал её неидеальность. Что бы он там не говорил, и в чем бы себя не убеждал, он явно понимал, что Кара не такая совершенная, как он её описывал мне. И не далеко не все её поступки и поведение ему нравилась. Но, опять-таки, будучи преданным ей до мозга костей, он не смел сказать и слова против. Даже сейчас он оставался верным ей, противясь моему появлению.

А вот загадочный привлекательный епископ- другое дело. Хотя, уж не знаю, как у них тут обстоят дела с близостью вне брака. Не похоже, что это дозволено.

Однако, с чего я вообще взяла, что у Кары непременно кто-то был? Да, она была статной молодой и свободной женщиной, но может её не интересовало подобное в принципе? Убить собственного мужа на глазах у всех — вероятно это тоже могло оставить след на её личности.

Может, мне и нечего опасаться, и никакой таинственный ухажер не вломиться ко мне ночью в спальню и не припрет к стенке.

По главной зале храма пронеслось эхо гулких шагов, и к нам присоединились Фоломина. Сегодня на ней было зеленое платье с запахом. А на её голове красовалась такого же цвета шляпка с перламутровой брошью из панциря ракушек.

Увидев меня, она изменилась в лице, снова надев