— Эти ваши сотни людей — не наследники графа Грэншира! — отрезал его отец. — К счастью, я смог приехать, чтобы избавить вас от дальнейших унижений.

Лишь с огромным трудом Бромвеллу удалось скрыть свое крайнее раздражение и досаду при этой нелепо-напыщенной тираде отца.

— Разумеется, я вам очень благодарен. Если вы подождете в обеденном зале, я улажу счета с миссис Дженкинс, после чего мы отправимся в путь. Граф брезгливо скривил рот, будто сын предложил ему подождать в выгребной яме. Но в этот момент порыв ветра донес из открытой двери кухни аромат только что выпеченного хлеба.

— Что ж, пожалуй, — милостиво согласился граф. — Но поторопитесь, Бромвелл. Ваша матушка не находит места от волнения.

Увидев леди Элеонору, отец внезапно остановился.

— А кто это очаровательное создание? — осведомился он, даже не подумав приглушить свой зычный голос.

«Господи, придай мне сил!» — взмолился Бромвелл и поспешил вперед, чтобы познакомить их, лихорадочно соображая, следует ли опустить ее титул, как она сделала это раньше.

Но она заговорила первой, избавив его от затруднения.

— Я леди Элеонора Спрингфорд, — она почтительно наклонила голову, — и обязана своим спасением вашему сыну.

Бромвелл разрывался между желанием объяснить, что ситуация была далеко не такой опасной, как описала ее леди Элеонора, и порывом упасть перед ней на колени.

— Иного от своего сына я и не ожидал! — Граф горделиво подбоченился.

— Ее светлость проявила по истине ангельскую заботу о бедном кучере! — вмешалась миссис Дженкинс, являя из-за спины Нелл свои мощные формы, дрожащие от благоговения. — Какая они прекрасная пара, вы не находите?

Бромвелл едва сознание не потерял. Кой черт дернул миссис Дженкинс за язык, чтобы сказать такое — и кому? Его отцу! Не хватало только, чтобы на его месте оказалась мать!

— В самом деле, — отвечал граф, окидывая оценивающим взглядом леди Элеонору, которая вынесла его с замечательным присутствием духа.

— Может быть, нам будет удобнее войти в дом? — предложила она.

— Да, конечно. А вы, Джастиниан, — обратился он к сыну, — займитесь своими делами, пока мы с леди Элеонорой немного подкрепимся. Идемте, миледи.

И он величественно пропустил ее в зал и сразу потребовал вина.

Опасаясь, как бы в его отсутствие отец не сказал о нем лишнего, Бромвелл быстро вошел в дом и рассчитался с миссис Дженкинс за услуги и комнаты для себя и для леди.

Ему показалось немного странным, что миссис Дженкинс приняла его платеж за оба номера без замечаний, но в тот момент он был слишком взволнован, чтобы задумываться об этом.

Затем он поспешил присоединиться к сидящим у камина отцу и леди Элеоноре, заметив, что на столике всего два стакана вина и что отец уже осушил свой наполовину.

— А, вот и вы, Бромвелл! — воскликнул граф, как будто сын только что прибыл издалека. — Вы знали, что отец леди Элеоноры — герцог Уаймертон? Мы с ним учились в одной школе, представляешь?

Нет, Бромвелл этого не представлял, хотя ему следовало бы догадаться. Если верить отцу, в одной школе с ним училось восемьдесят процентов родовой знати всей Англии. Это могло объяснить, почему все они, включая и его отца, отличались вопиющим невежеством в каких-либо областях знаний, за исключением античной литературы. Да и то зачастую в виде весьма поверхностного знакомства.

— В самом деле, лорд Грэншир? — сказала Нелл, отец об этом не упоминал.

— Что привело вас в Бат в это время года, миледи? — поинтересовался он, делая вид, что не слышал ее замечание.

— Я хочу навестить своего крестного отца, лорда Раттлса.

— Вряд ли это возможно.

Леди Элеонора невольно вздрогнула при этом решительном заявлении графа.

— В настоящее время он охотится в Шотландии на куропаток и вернется не раньше чем через месяц, — пояснил граф.

Скорее всего, так оно и было. Мать Бромвелла вела обширную переписку с подругами, основным предметом коей были светские новости.

— Старина Рати всегда отличался рассеянностью, — заметил граф и, помолчав, вдруг просиял торжествующей улыбкой. — Но, дорогая леди Элеонора, до его возвращения вы можете остановиться в Грэншир-Холле. Мы с женой будем вам очень рады.

Бромвелл не знал, что и сказать. С одной стороны, он сам считал, что там леди Элеонора будет в полной безопасности. С другой стороны, может, это была не такая уж удачная идея, поскольку в ее присутствии он положительно терял самообладание.

Сейчас леди Элеонора тоже выглядела весьма растерянной.

— О, милорд, не думаю, что мне стоит навязываться вам и…

— Вздор! Это вовсе не значит навязываться, — оборвал ее граф. — Скорее, вы окажете нам огромную услугу. Мой сын провел слишком много времени среди моряков и дикарей. Ему просто необходимо общение с цивилизованными людьми, особенно с молодыми леди, в противном случае, боюсь, ему никогда не найти себе достойной жены.

Бромвелл с трудом заглушил стон. И это говорил отец, который не раз твердил ему, что он еще не готов к семейной жизни.

— Отец, может быть, леди Элеонора предпочтет…

— Вы видите, миледи? Ему действительно необходимо улучшить свои манеры. Милости просим к нам в Грэншир-Холл и живите сколько вам угодно. Вызовите свою горничную и велите ей принести ваш багаж. Бромвелл, проследите за его погрузкой.

Как обычно, возразить ему никто не посмел, даже леди Элеонора.

Подчиняясь неизбежности, Бромвелл хотел уже стать, но граф сам поднялся:

— С другой стороны, пожалуй, я сам этим займусь, чтобы еще и моя карета не опрокинулась.

Бесполезно было объяснять отцу, что в инциденте виновата неожиданно выскочившая на дорогу бродячая собака и подвернувшийся под колесо камень.

— Но у меня… нет горничной, — упавшим голосом пробормотала леди Элеонора вслед графу, который зашагал твердой и решительной походкой, как солдат, отправляющийся на защиту отечества.

Бромвелл тяжело вздохнул.

— Вы могли заметить, что мой отец из тех, кто не способен удовлетвориться простым отказом.

Если ему возражать, он станет допытываться о причинах, а потом целый день будет убеждать вас в своей правоте.

Леди Элеонора опустила руки на колени, вызывая у виконта умиление своей трогательной беззащитностью.

— Раз моего крестного нет сейчас в Бате, я с благодарностью принимаю гостеприимное приглашение вашего батюшки. — Она вдруг покраснела. — Надеюсь, вы не считаете меня безнравственной грешницей из-за… из-за… Когда рано утром вы уходили от меня, я подумала, что больше мы не увидимся.

— Разумеется, я вас не виню, — сказал он. Ведь тогда он должен винить и себя! — Надеюсь, и вы не считаете меня легкомысленным и дерзким.