В доме гораздо теплее. Эх, нищета, чистота… иконки, букетики, портретики, салфетки повсюду штопаные. Высокий жилистый старик орет, потрясая конвертом, а эта женщина ее мама. Похожие черты лица, только совсем увядшие, и больные почки. Эх, люди, такой короткий срок, этой сорока нет, а энергия почти на нуле, без скана понятно. А тоже была красотка хоть куда… Старик еще ого-го, мощный дед, поживет. Но что их жизнь? Одно недоразумение, скачок из темноты в темноту. А им почему-то не страшно, носятся со своими идеями, все при делах, homo sapiens они, видишь ли… Хоми считает, что всё по Плану, композиции геномов усложняются, эволюция идет, всё такое… но верится с трудом. Поразительно, что они так задорно трепыхаются, к чему-то стремятся, дорожат разными глупостями. То старик орал, теперь женщина наступает на старика, семейный скандал у них нешуточный, послушать, что ли…

— Да перестань орать, будто ты не знал, что она в институт собирается!

— Милка, ты не зли меня лучше! Вот заряжу дробовик солью да стрельну в жопу модницы этой говённой, будет вам тогда Москва!

— Ты чё несешь?! Отдай письмо, помял уже всё!

Ага, девчонка подскочила к деду и вырвала конверт. Старик решил угробить внучку в этой дыре, но не выйдет, с UR-65 и YН-7 ему не справиться…

— Вон, в Юхнове техникум есть? Пускай туда поступает, если ей шить охота! А по мне баба и так шить могёт, ты чертежи изучала, оно тебе надо было? Токо язву нажила! Чучела кто тебя научил? Я!

— А я не жалею, между прочим! Хоть мир повидала!

— О-хо-хо! Вот вернется твоя Любка обрюхачена, будете удвох чучела набивать! Ихзамены…

Дед явно хочет завладеть конвертом, но толстуха предупредительно пнула подругу локтем, и та успела спрятать его за спину.

— Ты чё, дед, совсем сдурел, да? Я тебя трогаю?!

— Ты кому там нужна? Он, на мамашу свою погляди!

— Я со всякими лаборантами путаться не собираюсь, тем более детей от них заводить! Ты гондон хоть когда-нибудь видел?!

— Ах ты ж бесстыжая, ах ты ж… — бормочет дед, — вся в бабку пошла, мозги куриные, а слова ей не скажи…

А дед заметно поутих, опасается внучку. Бойкая девица эта Люба, вся раскраснелась, глаза блестят:

— Мне твои мозги не нужны, своих хватает!

— Дочка, ты не сдашь эти экзамены, ты почитай, что они пишут. Там рисунок гипсовой головы, живопись и какая-то композиция.

— Как это? На модельера? — удивляется Люба. — А голова зачем?

Куи доволен, с рисунком и живописью он ей поможет, эх… с вложением можно сделать из нее Леонардо. Но по мелочам лучше не нарушать. Куи давно собирается заняться живописью для души: что здесь хорошего, кроме природы? Ух ты, началось возвращение! Комната вытягивается, закручивается воронкой… домой, домой, попить чайку горячего!

— Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит, ой… как же там… а! Летят за днями дни, и каждый день уносит… уносит, я правда учил… уносит это, ну как его… короче, это…

— Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем…

— А, точно! Я тогда это, Марьиванна, с самого начала прочту, ладно?

— Хорошо, Матвеев, только у Пушкина не каждый день уносит, а каждый час уносит. Дни летят, а час уносит…

— Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит,

Летят за днями дни, и каждый день уносит

Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем

Предполагаем жить, и блядь, как раз умрем!

— Тихо, тихо, я сказала! Успокойтесь! Как не стыдно, Матвеев… Да перестаньте вы! Рогов, не бейся головой о парту, последние извилины отобьешь. Ну всё, всё, успокоились… вам-то смешно… А мне каково за вас будет краснеть?

— А чё я такого сказал, Марьвановна?! Чё они ржут?

— Ты хочешь, чтобы я повторила? Ты зачем матерно выражаешься? У Пушкина так написано?

— А чё, неправильно? У меня вообще учебник спиз… украли, короче. Мне Ляхин прочел, я записал.

— Дима, прочти нам, пожалуйста, это стихотворение.

— Пора, мой друг, пopa! Покоя сердце просит —

Летят за днями дни, и каждый час уносит

Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем

Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрем.

— Дальше читать, Марья Ивановна?

— А я почем знал?! «Блядь» тоже подходит по смыслу, между прочим, чё, не подходит, скажете? Даже больше! «Глядь» какое-то…

— Всё, разобрались. Не выступай, Матвеев, побереги силы для экзамена, комиссии будешь рассказывать, что больше подходит. Садись. Я сказала, успокоились! У нас осталось мало времени.

Марья Ивановна раздражается от звука собственного голоса, какой-то хрипучий он сегодня, как у вредной училки. Ребята почти в полном составе, только Катерина отсутствует. Три дня прошло после пожара, а она так и не появилась в школе, нашла уважительную причину. Сегодня надо к ним зайти, выпускные экзамены на носу…

— Открываем учебник и повторяем слитно-раздельное написание наречия, через пять минут буду спрашивать…

М-да… С первого раза никто не сдаст этот ЕГЭ, к гадалке не ходи. Одни наречия чего стоят — исключений больше, чем правил, надо зрительно запоминать. Значит, половина лета пропала. Литература еще ладно, «Выпьем с горя, где же кружка…» даже Рогов знает наизусть, для трояка достаточно. Главное, чтобы комиссия не нагрянула… В горле першит, Марья Ивановна простыла вчера на огороде, а потом еще Иван зашел за молоком и они проговорили у калитки больше часа, почему было не позвать человека в дом? Неубрано, застеснялась… Всегда порядок, а тут она затеяла генеральную уборку — подняла половики, зимние вещи на диване лежали горой… Разболеться еще не хватало, в пятницу Люба защищает реферат на межрайонной конференции, через две недели начнутся экзамены… Глупость, наверное. Вчера ее навещала сестренка и, сияя, сообщила новость — какой-то мужчина сорока шести лет, якобы физик из Дубны, хочет познакомиться с Марьей Ивановной, уже неделю пишет сообщения, и Зойка ему отвечает, от ее имени. Говорит, очень симпатичный, худощавый, пишет без ошибок. Разведен, взрослая дочь где-то учится — в общем, интеллигентный мужик, прямо даже чересчур, как заявила сестренка: «Я бы с таким не смогла, а тебе в самый раз подходит». И уже договорилась, что он приедет в воскресенье в Каменку. Марья Ивановна сначала ужасно разозлилась, тоже нашлась еще сваха, у них с Зоей вкусы абсолютно разные. Тогда сестра привела последний аргумент — показала распечатку его фотографий с сайта, и надо сказать, что мужик вполне… глупости. Только поставила крест на идиотском сайте знакомств, решила никогда больше туда не заглядывать, и сразу же соблазн. А на поверку окажется этот физик каким-нибудь проходимцем или альфонсом… Но самое глупое, что Марья Ивановна затеяла серьезную уборку, как будто специально для него. Ой, уже звонок…

— Ребята, минутку! Тихо, тихо, сели на места! Если есть вопросы по наречиям и вообще по билетам, я буду в школе еще часа полтора, договорились?