из этих волшебных девушек. Там было необычайно красиво, но — жарко. В холодное время года оттуда дул ледяной ветер. Омывало море песок — неудобнейшее, на взгляд путешественника, вещество. Но Габриэль — так звали потешного француза — обежал пляж за полдня, заявил добрым духам, что это не место, а просто рай какой-то. А потом этот наглец разделся до трусов и пошел купаться. Лесные духи возмущенно ахнули. Идея Габриэля о курортной зоне показалась им ужасной. Впрочем — этот мир не из тех, где будут восхвалять шоу-бизнес и другие сомнительные ощущения. А купание на жаркой пустоши, хоть — и в идеальной воде и вовсе кажутся чем-то вроде самоубийства. Но веселый француз оставил светлую память, если не считать рассерженного короля, которому он надоел со своими планами по открытию публичного пляжа.

— Короля — мечтательно повторила я.

— Тебе придется познакомиться и с ним. — констатировал Гильберт. — Прежде к нему являлись прошлые хранители. Короли всегда находили общий язык с первородными. А вот ты…

— Но ты сказал, что они здесь гости. — я не выдержала новой песни о том, какая я неподходящая хранительница.

— Гости… Это их собственное выражение. Когда ты пойдешь знакомиться с ними — ты поймешь.

— Знакомиться. — устало повторила я. Если честно — у меня гормоны и так ходили по организму как пузырьки в бутылке шампанского. Я не стала углубляться. Гильберт догадался, в чем дело, и сочувственно хмыкнул. Да если у них злодей-изгой такой красавчик — о внешности других я даже думать не хочу. Гильберт решил не разворачивать эту тему, а продолжил прежнюю.

— На самом деле, когда открывали эти земли — их прислали первыми. Я уже говорил тебе, что их многие ненавидят. Там, где нет доступа другим — пролезут эльфы. Их влияние могло бы быть огромным. Но они, видимо, поняли, что их ждет конфликт, и остались на положении гостей. Их здесь не так много, как в соседних мирах и даже — в их государстве. Они стараются никуда не вмешиваться и ни в чем не участвовать. Их роль в этой истории пока неясна. То ли Руаза решила изменить статус рода, то ли демону все равно — какого они о себе мнения, и он хочет от них того же, что и все.

На этом месте нас бессовестно прервали. Ворча, Гильберт пошел встречать гостей. Кто это был — я не знаю. Он вернулся запыхавшийся, отбросил прядь кудрявых волос со лба и продолжил:

— Сейчас хорошее время, чтобы вызвать твою предшественницу. Давно надо было сделать. Но тут одни хлопоты. Вроде, место уединенное, а ходят все кому не лень. Здесь ведь кладезь знаний, редчайшие сведения и море хлопот.

Мы разместились возле искусственного озера в саду. Водоем окружали каменистые ограждения, вода журчала, зелень зеленела… Правда, потолок меня несколько смущал. Но кажется волшебника это нисколько не смущало. Он велел мне взять диадему в руки и начал читать странное заклинание. Оно звучало на неизвестном языке, похожем на северный — норвежский или шведский… Пока он читал заклинание, я в ужасе подумала, что здесь, наверное, должен быть свой язык. Отчего же я понимаю их речи? И вспомню ли я вообще свой?

Тревожные мысли отвлекли меня. Среагировала я только на свет, который стала отбрасывать вода.

— Водная гладь, зеркало миров! Приведи ту, которая ушла!

Я едва не прыснула от совершенно неподходящего текста, но тут в ужасе сообразила: я понимаю язык! Конец заклинания мне был понятен до точки. Тем временем с водой что-то произошло. Диадема в моих руках засияла холодным светом и поплыла куда-то по своим делам — прямо над водой. Остановилась она посередине. Из светящегося водоема стало возникать изображение — облик, похожий на человеческий. Рассмотреть его мешали лучи — неяркие, но многочисленные и тонкие. Постепенно их количество уменьшилось. Передо мной, ровно под диадемой, появился женский облик. Гостья будто стояла в воде. С проявлением она начала подниматься. Ощущение было такое, что она появляется из водоема. В итоге гостья возвысилась над ним. С нее стекали лучи, переливаясь, как ручьи. Через несколько минут лучей почти не осталось. Передо мной, прямо над гладью светящегося бассейна, стояла женщина. Ну что вам сказать? После того впечатления, который произвел на меня Сальнес, наверное, меня трудно удивить. Она была сложена идеально, с фигурой, похожей на фигуру танцовщицы — а не коровы домохозяйки, какие были в наших земных фильмах про эльфов. Ее взгляд был властный и немного грустный. На ней было подобие сорочки — легкое полупрозрачное длинное платье, с многочисленными струящимися юбками с длинным вьющимся подолом. Ее перепоясывал пояс, похожий на жемчужный — ниже талии, широкий, сходящийся стрелой чуть ниже уровня бедер и продолжающийся сверкающими нитями. Волосы были распущены, и они уходили в самую воду. Был ли у них конец — я не поняла. Они были русого цвета — схожими с шевелюрой Гильберта. Высокие скулы, капризный рот, идеальная осанка — а главное, от нее веяло властью, и хотелось идти за ней, ведь она знает, как красив этот мир…

— Здравствуй, Гилберт — бесцветным голосом поздоровалось видение. Это был странный голос — как будто она говорит издалека.

— Здравствуй, Гемтиоза. — едва слышно ответил Гильберт.

Гостья грустно улыбнулась. Она не смотрела на меня — будто не видела. Обращалась прошлая Хранительница пока что только к архивариусу.

— Да, увы, почтенный архивариус. Меня больше нет на этом свете. Ведь в противном случае я была бы с тобой здесь в плотском явлении. Что ты еще хотел знать?

Тут гостья изволила обернуться в мою сторону. Ее лицо исказилось. Сначала это было такое жуткое выражение, что я не устояла — к своему позору, я грохнулась в обморок. От страха…

— Ты позоришь эльфов. Ты должна радовать людей и напоминать им о красоте, а не наоборот! — услышала я тихий голос Гильберта.

— Ты знаешь, маг, что это впервые. Но эта новая так похожа на Руазу!

Наступила тишина. Меня обмахивали тряпочкой. Я почувствовала от нее приятный аромат и очнулась. Я лежала на ограждении из камня, а Гильберт меня обмахивал. Гемтиоза еще стояла над водой, излучая сияние. На ее голове сверкала моя диадема. Я села, потом встала.

— Злой рок привел тебя сюда. — задумчиво заявила Гемтиоза.

— Никакой не рок, а Сальнес. — пояснил Гильберт.

— Сальнес всего лишь заблудшее дитя, как и Руаза. — отмахнулась гостья.

— Но — ответь, что с тобой случилось? — задал животрепещущий вопрос Гильберт.

— Меня убила Руаза. — тихо ответило видение. Гильберт побледнел. Я разволновалась и стала обмахивать