в такт, про прямую спину — прижалась к гриве, уперев прямые ноги в стременах. От лошади веяло паникой. Я попыталась оглянуться. В далеких кустах что-то чернело — что-то живое и угрожающее. Мне показалось, что оно нас преследует. Я закричала. Черный преследователь выскочил из-за кустов. Это оказалась черная лошадь. Она показалась мне невероятно красивой. Но от нее веяло чем-то колдовским. У ней была невероятно эротичная грива и длинный хвост. Именно эротичная, я не преувеличиваю. Когда же мне снова удалось оглянуться на преследователя — я поняла, что у него на носу чернеет рог. Я в ужасе поняла, что это черный единорог и закричала. Зверь рычал за спиной не как лошадь, а как злая собака. За спиной словно пошла незримая волна — я почувствовала, как вместе с рыком она накрыла меня в спину. Это было невероятно страшно. Когда я увлекалась мифологией в эротическом плане — мне попалась статья о черном единороге. Но там было написано, что он охотится за девственницами. Я за нее никак не сойду. А хотя… В этом мире всякое бывает…

Я еще раз вскрикнула, когда волна снова догнала меня вместе с рычанием. Мне было страшно. Какой еще крошечный кинжал против этой заразы? Вы знаете, что такое белый единорог? Так представьте злое создание — с той же силой, но наоборот. Вот это и был черный. Несомненно, он был прекрасен в своем роде, но не внешне. Внешне это была огромная костлявая скотина, плешивая, с запутанной гривой, абсолютно черная.

Мы уже неслись по дороге. Не пойму, почему эта нечистая сила не догнала нас сразу. Обернувшись, я увидела морду с красными глазами без зрачка совсем близко. Я снова закричала. В это время моя лошадь, фыркнув, прибавила ход. Но видимо эта зараза играла с нами.

— Я не девственницаааааа! — заголосила я от отчаяния и попыталась плюнуть в бежавшую неподалеку скотину. Единорог только злобно рыкнул, сверкнув глазом. Волна пробежала с новой силой, и она была горячей. И тут что-то случилось. Копыта моей лошади начали пускать искры. И мы поднялись в воздух. Мне было это так странно, что я открыла рот, забыв зажмуриться от страха. И вдруг мир вокруг слился в сплошную черту. Я успела увидеть внизу красноглазого демона и реку неподалеку. Когда скорость превратилась в световую — моя открытая челюсть чуть не улетела за спину. Я смогла вернуть ее на место только когда мы остановились. Перед нами стоял человек, по описанию похожий на Гильберта. Его руки были подняты вверх, и в них был посох с горящей верхушкой.

Когда мы с лошадью появились перед ним, мы еще были в воздухе. Как только ее копыта коснулись земли — она будто взбесилась. Испуганно фыркнув, она встала на передние копыта, потом — на задние. Я пронзительно вскрикнула и полетела из седла. Но Гильберт оказался шустрым. Я не знаю, как он умудрился меня поймать. Но я летела спиной вниз, любуясь на ветки и голубое небо, а потом вдруг хрясть — и падение остановилось. Я оказалась у него на руках. Архивариус уверенно поставил меня перед собой на онемевшие от страха ноги.

— Пойдем зайдем — предложил он так, как будто у меня был шанс отказаться. Беснующаяся лошадь неожиданно смирно встала, переминая копытами, а потом неторопливо, как во сне, пошла за нами.

Мы пришли к той самой каменной гряде, внешне похожей на нечто природное. И сразу трудно было сказать — навалили ли камни искусственно или они так лежали от природы. В них была вырублена арка — явно чьими-то руками, с кованым забором. От всего сооружения веяло чем-то неземным, казалось, что это мистическое сооружение. Даже не так. Когда перед вами на картинке какое-то сооружение, возведенное непонятными нам силами — ощущается некое волнение, как будто что-то давит на нас, как будто какая-то давняя истина остается скрытой. А эти стены излучали совсем другое. В них тоже было что-то древнее, и казалось, что за ними ничего не может угрожать. Ни в одном храме в нашем мире я не испытывала ничего подобного, хотя до сих пор считала себя верующей.

Тем временем мы прошли ворота. Кованая решетка — явно не дело рук человеческих — закрылась. Впереди нас ждало нечто, похожее больше на подземный ход. По стенам висели горящие факелы, освещая средневековую романтику. Временами по полу бегали крысы, но Гильберт не обращал на них внимание. А однажды, когда мы шли мимо одной из арок с факелом, где под потолком было подобие окна — мы увидели странную белую крысу. У ней были красные глаза, я вспомнила единорога и замешкалась. Но Гильберт кивнул ей так величественно, как будто у этого животного — я про крысу — было мозгов больше, чем нужно для добычи пищи и выживания. Крыса сидела на задних лапах, одна передняя была прижата к телу, а второй она опиралась о факел с хозяйским видом. Когда же архивариус кивнул ей — она, как мне показалось, подняла переднюю подогнутую лапу, как будто для приветствия. Крыса была довольно крупная, и ее можно было хорошо разглядеть. Я в полном ужасе поняла, что у ней уши не как у остальных — они были заострены.

Переход вывел нас к лестнице, ведущей вверх. Сначала она была узкая, потом — шире, в стенах появились большие окна. Наконец мы вышли из каменного мешка. Выход привел нас в подобие гостевой — здесь был высокий потолок, большой камин, где сейчас еле тлели угли, окно было французское — такое, через которое выходят как через дверь. В окно было видно, что поднялись мы не так высоко.

— Пойдем. — Гильберт нетерпеливо оттащил меня за локоть от окна.

— Но там гряда. — пискнула я.

— Тут одна гряда и куча книжек, налюбуешься еще.

Он усадил меня на диван. Это было древнее сооружение — без дурацких пружин, с одним материалом внутри. А сверху его покрывало огромное полотно из сшитых нескольких шкур с длинным ворсом. Я подумала, что у нас такое покрывало стоило бы дорого. Вообще судя по обстановке, здесь архивариус жил в роскоши. Наверное — потому это и был мужчина, а не лишенная перспектив женщина, как у нас. Тут я вспомнила, что Гильберта описывали как крайне обаятельного. После впечатляющего спасения я и так была в благородном шоке. Но теперь мой взгляд предательски пополз по нему, оценивая спасителя. Он носил странный длинный балахон. А под ним, кажется, была рубаха в облипочку, и