это вот Черный, а этот мужик с чудо-дробовиком — Леший.

— А мы слышали про вас, причем про всех троих. Я Восток, можно Андрюхой звать, это как удобно, а это брательник мой, Леха Запад.

Во время боя Запад стоял к нам правым боком, сейчас, когда они представились, он повернулся к нам лицом, и я заметил, что его левая штанина вся пропитана кровью.

— С ногой-то что?

— Да нормально все. Собака цапнула. Сейчас промою, перебинтую, пару укольчиков — и как новый буду.

— Ладно, пойдемте под крышу бинтоваться.

***

Прикрыв за собой решетчатую дверь, мы осмотрелись. Отлично, пустое помещение. В центре вход в подвал, справа от входа груда старых ящиков, вопрос с дровами решен. Устроились кто куда. Запад занял правый дальний угол и начал колдовать над своей ногой и аптечкой. Конь принялся разжигать костер под окном и доставать консервы. Черный вызвался подежурить первым у входной двери.

Все-таки дверь была не капитальная, а сделанная из стальных прутьев. И между ними легко могла залезть стая крыс или другая зонная пакость. Поэтому на всякий случай решили дежурить у дверного проема по очереди. Я направился к ящикам, чтобы помочь Коню с костром. Ко мне присоединился Восток

— Ты бы лучше брату своему с ногой помог.

— У него незаконченное медицинское, так что ему там помощь не нужна. Я вот что сказать хотел: спасибо вам, мужики. У нас ведь даже патронов бы на всех собак не хватило. Мы ваши должники.

— Ничего вы нам не должны. Мы все равно сюда направлялись. Поляну так и так пришлось бы зачищать.

— Ага, только уже без нас. Вы наверняка слышали выстрелы и могли просто подождать, когда все стихнет.

— Будем считать, что вам повезло, что мы оказались в нужном месте в нужное время. Что касается патронов, по рожку вам парни выделят, я их попрошу, но больше, извините, не сможем.

— Да что вы, мы и на это даже не рассчитывали. Не знаю теперь, как вас отблагодарить.

— Успокойся, давай для начала сготовим ужин и уже за едой поболтаем.

— О, вот хотя бы ужином-то мы вас и отблагодарим.

Конь медленно повернул голову в нашу сторону: — В смысле?

— У нас с собой два рюкзака картошки.

— Картофель? Откуда?

— Так мы выращиваем, немного, конечно…

— Подожди, кто «мы»? Вы из Анархии?

— Да, а что?

— Да нет, ничего. Просто у вас нет их отличительных знаков.

— А, это. Мы с братом снимаем шевроны, как только с базы выходим. Они у нас на липучках. Вообще не понимаю, на кой хрен их носить.

— Чтоб тебя свои же не подстрелили.

— Ага, зато патриоты с удовольствием, для них это как целеуказатель. А так, без шеврона, я вольный бродяга и н кому ничего плохого не делал.

— Хорошо, а картофель Анархия давно садит?

— Так уже третий урожай за этот год сняли.

«И почему об этом никто не знает?», «И много его у вас?», «И вы ее едите?» — посыпались вопросы от нас троих.

Андрюха слегка улыбнулся: — Да, она съедобная. Никому не говорим, чтобы народ со всей Зоны к нам не ломанулся. У нас на базе еще около сотни человек осталось, и прокормить их всех не так-то просто. Картофель растет плохо. С каждым урожаем все меньше. В этот раз почти все на еду оставили, посадили лишь несколько ведер. Но надежды на них не питаем. Да и растет она здесь медленно, около четырех месяцев. А еды в лагере осталось примерно на два.

— А где ростите? Прямо вот так, под открытым небом?

— Нет. Пробовали под открытым небом, гниет, созреть не успевает. Дождь-то не кончается. А кто-то предложил высадить в заброшенной конюшне. Ну, крышу подлатали, высадили. Первый урожай порадовал, а чем дальше, тем все хуже.

— Дела-а-а, — протянул Конь.

— Ну, а куда вы с двумя рюкзаками картошки направлялись?

— К Седому. И не с двумя, а с пятью. Из лагеря нас вышло шестеро, но дошли досюда только мы с братом. Та стая, которую вы расстреляли, она увязалась за нами, как только мы отошли от своих на километр. И голов на тот момент в ней насчитывалось побольше. Сколько, не знаю, в лесу трудно сосчитать, но мы их тоже немало положили. Несколько раз они пытались взять нас нахрапом, но мы отбивались. К сожалению, и у нас были потери, и с каждым нападением нас становилось все меньше. — С минуту все помолчали, переваривая услышанное.

— А к Седому несли на бартер картофель на патроны к калашам менять, — продолжил Андрюха. — Патронов-то в лагере почти нет совсем. Местные умельцы уже начали из рессор автомобильных клинки делать. Возвращаемся к истокам, так сказать. Вот только уровень владения мечом у всех хромает. Да и не каждого мутанта мечом завалить можно.

— Это уж точно. — Я вспомнил недавнюю встречу с кабаном-переростком.

— Ладно, мужики, жизнь у всех сейчас не сахар. Ну, раз уж мы тут застряли до утра, так давайте замутим тушеной картошечки. Сто лет не ел такого. — Конь показательно сглотнул слюну и достал два котелка.

***

Спали все плохо. Всю ночь за стенами кто-то рычал, скулил и дрался из-за мясных останков псов. К нам никто не сунулся, видимо, еды и так хватало. Лишь во время моего дежурства с той стороны в решетку заглянуло что-то наподобие дикого кота. Только глаз я у него не заметил. Наверное, это был какой-то ночной зверек. Потому что я даже по описаниям про таких не слышал. Стрелять я не стал, просто сунул ему в морду ствол своего дробовика. Зверь то ли почувствовал угрозу, то ли ему тоже был знаком запах пороха, но решил более не любопытствовать и удрал по каким-то своим делам.

Под утро у Лехи Запада начался сильный озноб. За всю ночь он так ни разу и не просыпался на дежурство. Мы его не будили. Андрюха вколол ему что-то, и тот немного успокоился, видимо, укол подействовал.

Общий подъем был в семь утра. Я сдал дежурство Черному, Конь начал готовить завтрак. Восток разбудил и посадил к стене своего брата.

Выглядел тот плохо. Бледный, с синяками под глазами, он сильно потел, по рукам я заметил, что у него тремор. Он с трудом выпил воды из фляги: — Братан, по ходу, мы тут задержимся еще на денек. Я пока идти не готов.

— Да, я вижу. Ты ложись, отдыхай, а мы пока завтрак сготовим.

— Ага, я посплю пока.

— Поспи.

Андрюха молча сел с Конем и помог тому с готовкой. По