Ему повезло – на кухне запищала плита. Охнув, вскочила Алевтина: «А вот и пирог!». Мина отвернулась, а он попытался зацепиться за что-нибудь глазами. Увидел круглый стол, увидел связанную крючком скатерть, поднос с декоративным самоваром, ключи, фотографию в рамке, камертон (зачем он здесь?), тяжёлый подсвечник, полную зелёных яблок фруктовую вазу... Что с ним происходит? Он рассы́пался. Он совсем забыл о приоритетах. Такие как он живут не для того, чтобы быть счастливыми. Сила привычно скрутилась в груди и расползлась по телу спокойствием. Что ж, свои ошибки нужно признавать.

– Милая Мина, – смотреть на девушку не стоило ни в коем случаем, а уж тем более смотреть на себя её глазами, и Лент смотрел куда угодно, только не на неё. Весьма вовремя попалась в поле зрения газета, и он с радостью её развернул. – Вам предстоит вкусить пирог, достойный пиров Лукулла. А потом мы с вами поедем загород. В один почти лесной дом, где нас ждут пушистые собаки.

– А черепаха?

– Какая черепаха? – он растерялся, потерял контроль и уставился в запретные глаза. Чёрт… Ну почему она так смотрит? Не срабатывают даже встроенные функции синих, которые он на этот раз призывает всеми фибрами души! – Ах, Череп… Спит где-нибудь. Или ходит по квартире. В любом случае найти его будет непросто, он появится на кухне только к вечеру, когда Алевтина нарежет салат и морковь. А вот и пирог!

Он ухватился за этот пирог, как за спасательный круг и, надо сказать, если не спасение, то временное облегчение тот ему обеспечил. Потом они пили чай, и женщины говорили о том, что нужно выезжать пораньше, чтобы обмануть вечерние пробки. Лент не спорил, ему было всё равно, внутри болело. Скомкано попрощавшись с Алевтиной: – «До скорого!» – «Я приготовлю гостевую спальню» – «Спасибо!» – «И ещё один пирог» – они вышли на стоянку, где дожидалась семилетняя «Мазда» представительского класса.

Тёмно-зелёный просторный автомобиль числился на балансе конторы и совсем недавно был не только рабочей лошадью Лента, но и его тайной гордостью. Однако, как учит жизнь, всё познаётся в сравнении.

Они молчали до самых кованных ворот, выросших перед бампером их автомобиля через несколько минут после съезда с Рублево-Успенского шоссе. Деревянный дом, к которому они подъехали, был сложен из цельных брёвен и, несмотря на контраст в размерах с окружающими участок исполинскими соснами, казался большим.

– Ничего не бойтесь, Мина, и ничему не удивляйтесь. Здесь вас никто не обидит.

Это были первые слова после прощания с Алевтиной, и они дались ему нелегко. Дум за дорогу было передумано немало, но к решению Лент пока не пришёл. Единственное, что он собирался сделать – это отложить духовные потребности в сторону до удовлетворения профессиональных. Прежде всего он должен передать дела другому ведьмаку. Бизнес есть бизнес. Если заказ активен, то с европейскими выбросами нечисти зелёным разбираться придётся. Хотя Лент был почти, вплоть до слова «совершенно», уверен в том, что выбросы эти – ничто иное, как звенья ловчей сети. Капкана на ведьмака. С Лентом у чёрного обломилось. Значит, «лунный жук» – впрочем, теперь его можно называть и по имени, Додо, – продолжит «шалить» до прибытия следующего кандидата. Именно это Лент и намеревался сегодня обсудить с коллегой. И не только с ним. Отец, как специально, созвал на то же время Лысу Гору. То есть межклановый совет. И поскольку такие сборища не проходили более при свете луны на волшебной горе, а очень даже наоборот, в удобных креслах кабинетов по видео-конференции, Лент согласился совместить. В конце концов, времени должно было хватить и для общей встречи, и для внутренней, по передаче дел.

Ворота разъехались в стороны, пропуская «Мазду» на участок, к дому, откуда навстречу машине с громогласным лаем рванули две огромные собаки. Мина вжалась в сидение, но Лент только усмехнулся: это ненадолго. Когда она познакомится с Пушком и Снежком поближе, то поймёт, что единственной угрозой с их стороны станут отпечатки лап на её одежде. Не было на свете собак добрее этих беспородных братьев по выводку. Закрученные хвосты и острые морды намекали на их родство с лайками, но размеры свидетельствовали против: скорее, в пользу собаки Баскервилей.

На подъезде к крыльцу свешенную из водительского окна руку обнюхали, лизнули и радостно взвизгнули. Хорошо. Краем глаза он отметил, что и Мина расслабилась, значит, можно выходить – открыл дверь и шагнул наружу.

Лешая земля!

Тяжёлые лапы впечатались в грудь и отбросили его обратно на сидение, как тряпичную куклу. Да, физической силы зелёных Ленту будет не хватать – падать под лапами собак он не приучен. Особенно если сзади так оглушительно смеются, а впереди и вовсе хохочут басом.

Коренастый хозяин в тяжёлом свитере крупной вязки был по-своему грандиозен и, наверное, впечатлял женщин, будучи срублен так же грубо, как его дом. Лент никогда особо не жаловал Савельича, но сейчас почувствовал в нему что-то более определённое. Неприязнь? Вероятно. Особенно когда тот скомандовал собакам: «Ко мне!» и выгреб Лента из машины сильной рукой. Чёрт!

Мужчины дежурно обменялись рукопожатиями и перешли на комплименты псам – «Подросли!» – «Хороши!» – «Жрут не в себя!» – «Красавцы!»... Снежок с Пушком прыгали и визжали, но ослушаться хозяина не смели и к машине не приближались. Тогда открылась вторая дверь, и из «Мазды» выбралась Мина. Шаг. Прогиб тела. Поворот головы. Волна волос. Улыбка. Нокдаун.

Синий зверь Лента взвыл от эффекта, произведённого этой последовательностью на вязанный свитер, хозяин которого, обычно сутулый, вдруг расправил плечи и галантно предложил даме руку: – Милая барышня! В моей берлоге в вашем распоряжении абсолютно всё, включая хозяина.

Сказал по-русски. Значит, про языки его не предупредили. А, может, он просто не был полиглотом. Плохо.

Мина несколько раз хлопнула глазами и Лент взмолился всем богам, чтобы девушка не решила продемонстрировать хозяину полноту своих познаний в русском языке. Он, Лент, этого не переживёт. Но пока он подбирал слова, чтобы её остановить, подрагивающие губки узнаваемо сложились в трубочку, и ему оставалось только подготовиться к остановке сердца.

– Прывьет! – сказала она. – Как дэла? – и тогда Лент понял, что не умрёт. Потому что он уже умер. Раз эти простые слова были в её словарном запасе, значит, сказанное в аэропорту…

Пришлось снова сконцентрировать силу и залить организм волнами жаропонижающей смеси. Это сейчас требовалось. Очень. Тем более что Мина как раз успешно добивала хозяина широкой американской улыбкой: – Йа нэ гавару па русску…

– Ах, вот зачем вы путешествуете в переводчиком, прекрасная дама! – рассмеялся ведьмак, поворачиваясь к Ленту, и Лент взбрыкнул. Опускаться до предложенной ему роли он не собирался. Ограничился кратким: «Она понимает мыслеформ» и направился в дом, куда его, к слову, так и не пригласили.

– Отомри, Савельич! Проверено: понимает, – и вошёл без приглашения в приоткрытую дверь. Знал, что его ожидает – обереги сбоев не дают – но решил, что лёгкая встряска ему сейчас не повредит. Слева сверкнула молния, он успел поймать её пальцами, но не удержал, и она врезалась в плечо, пропалив дыру в его дорогущем костюме. Он зашипел и подумал, что будь он зелёным, от такого позора оправился бы нескоро. Однако обычный синий и вовсе бы не поймал. Над этим стоило подумать. Правда, лучше не сейчас, потому что прямо по курсу уже скалится кабанья морда. Кому-то она могла показаться безобидным декоративным украшением, но только не Ленту, он по поводу этих клыков иллюзий не питал и как раз готовился украсить костюм дополнительными прорехами, когда снаружи донеслось великодушное: «Приглашаю. Чёртов синяк, будь ты неладен! Что лезешь-то на рожон?».