– Да, вдова! – приосанилась блондинка.

Мне показалось, что она ровесница Николая. Впрочем, с этимисинтетическими женщинами не разберешь: волосы вытравлены гидроперитом до цветаофисной бумаги, кожа на лице после многочисленной «пластики» натянута, какбарабан. Яне может быть как сорок, так все шестьдесят.

– И я официально заявляю, – продолжалавдовица, – что он хотел все оставить мне. Неоднократно заявлял об этом присвидетелях! А ее, – она сверкнула на меня глазами, – надо посадить втюрьму! Сначала она подделала завещание, а потом убила моего мужа!

– Да меня вообще здесь не было в день убийства, вы жесами сказали! – возмутилась я.

– Это еще надо доказать, – заявила Яна, обращаяськ капитану Супроткину. – А я могла ошибиться. У меня, знаете ли,близорукость, очков я не ношу, так что она вполне могла проскочить мимо меня. Влюбом случае, даже если завещание настоящее, у этой девки нет никаких прав, онанедостойная наследница.

– Чем это я недостойная?

– Голубушка, а ты думаешь, что убить человека – этодостойно? – ехидно пропищала вдова. – Преступники не наследуютимущества, я консультировалась с юристом!

Меня охватила паника. А что, если все родственники скажут,будто видели меня на юбилее? Просто договорятся между собой, чтобы я неполучила наследства? Может, в тюрьму меня и не посадят, но четырехкомнатнаяквартира наверняка уплывет. Следствие в России может длиться годами, за этовремя Яна успеет сто раз перепродать недвижимость.

– Мама, заканчивай этот спектакль, – поморщиласьстройная девушка со светлыми волосами. Та самая, что одернула вдовицу накладбище.

– Да, мам, хватит уже, – слабо поддержала еемолодая брюнетка с более пышными формами.

– Юлечка, Майечка, деточки мои, я же о вас беспокоюсь!Идите ко мне, сиротки вы мои несчастные! Мы сегодня похоронили папу, он большеникогда не улыбнется, не приласкает вас!

Яна распростерла над ними руки точь-в-точь наседка сцыплятами. Девушки заметно сконфузились. Хотя внешне они сильно отличались другот друга, нечто неуловимое в их облике не оставляло сомнений, что они сестры.

– Вообще-то он был им отчим, – раздалось шипениеиз угла. – Так что наследство твоим дочерям не светит. Вот наследник!

Все синхронно повернули головы. Взяла слово женщина, котораядо этого тихо стояла рядом с Николаем. И вид у нее был весьма решительный.

– Коля от папаши ни копейки не увидел! –продолжала разоряться женщина. – Ни алиментов, ни помощи никакой! Иквартир, как этим девчонкам, ему не покупали! Если рассуждать посправедливости, то наследство должно достаться Коле!

– Ишь чего, о справедливости она заговорила! –взвилась Яна. – Если уж на то пошло, то настоящий наследник – Антон. Унего еще вся жизнь впереди, ему необходима материальная поддержка. Отец в немдуши не чаял. Правда, Антошечка?

Яна бросила дочерей и схватила в охапку парнишку. Тотисподлобья глядел на нее. Мне показалось, он какой-то заторможенный. Вероятно,сказывается шок. Антону едва ли больше восемнадцати, потерять отца в этомвозрасте – тяжелое испытание для психики.

Я подошла к Андрею и шепотом поинтересовалась:

– Кто эта женщина?

– Галина, жена Николая, – так же вполголосаответил он.

Я поняла, что дамочки стоят друг друга. Если их не разнять,то разразится большая склока. Я бросила взгляд на Руслана Супроткина, тот сявным интересом наблюдал за перепалкой.

– Валера обязательно оставил бы все Антону, если бы егоне убили! Обязательно! – твердила Яна. – Он был его любимчиком!

– Чушь, – заявила Галина, – твой Антон –больной на голову, и все об этом знают. Парню надо лечиться от игровойзависимости. Валера никогда не оставил бы свой бизнес игроку!

Я была уверена, что Яна сейчас бросится на Галину скулаками. К счастью, это безобразие остановили. Николай оттащил жену в сторону,то же самое проделали с матушкой Юля и Майя.

Присутствующие перевели дух. Руслан воспользовался паузой,чтобы сказать:

– Ну что же, многое проясняется. Не буду васзадерживать. Очень хотелось бы завтра поговорить с каждым более подробно: чтовы делали в момент убийства, что видели и слышали. Надеюсь, вы явитесьдобровольно, никого не придется вызывать повесткой.

Ответом ему было молчание. Лишь Николай кивнул. Русланповернулся ко мне:

– А вас, гражданка Лютикова, прошу следовать за мной.Поедем на Петровку, мне необходимо снять отпечатки ваших пальцев.

Я вспыхнула от унижения. Снять «пальчики»! Да ведь это явныйнамек на то, что я – главная подозреваемая! Другим-то он не предложилпрокатиться на машине с мигалкой!

Я поплелась за капитаном к выходу. Краем глаза заметила, чтоЯна улыбается, как сытая кошка.

В машине я напустилась на Супроткина:

– К чему этот спектакль? По-твоему, это я убилаКрылова? Совершенно необязательно было сообщать о своих подозрениях всемприсутствующим! Они и так меня ненавидят.

Руслан рассмеялся.

– Но мне действительно нужны твои отпечатки. Впрочем,их тоже, только они узнают об этом завтра. Так почему бы не сделать людямприятное? Пусть думают, что ты под подозрением. Возможно, это развяжет имязыки.

Мы проехали коттеджный поселок, свернули на шоссе и попали впробку. Я заметила, что настроение у Руслана чудесное.

– Ты чего такой довольный?

– Замечательное преступление! – с энтузиазмомпровозгласил он. – Загородный дом, гости приглашены на юбилей хозяина, иодин из них – убийца. В наши дни – большая редкость. Вчера на дежурстве у менябыло два трупа, но оба – банальная «бытовуха». Собутыльники не поделилипоследние сто граммов, муж приревновал жену к соседу. А здесь – классика жанра.

– И как ты собираешься его расследовать?

– Мотив, – мечтательно произнес капитан. –Настоящее убийство начинается с мотива.

В милиции Руслан устроил мне официальный допрос. Я письменноподтвердила, что никогда раньше не видела Валерия Ефимовича Крылова и не имеюпредставления, почему он отписал имущество мне.

– Где вы находились и что делали в день убийства, всубботу, одиннадцатого июня? – сурово поинтересовался Супроткин.

Я прямо подскочила на жестком милицейском стуле.

– Так Крылова убили одиннадцатого июня? В этот день уменя упала книга Чарлза Диккенса «Холодный дом»!

– Откуда упала?

– С книжной полки! Я прыгала на одной ножке, тряслакосичками, а она упала.

Руслан смотрел на меня, как на ненормальную.