подумал я, плюнем на субординацию — и воззвал прямо к своему руководителю. У него линия оказалась не перегруженной, а просто отключенной. Тогда я и на осторожность плюнул, но доступа к Стасу меня тоже лишили — то ли раньше, за ненадобностью, то ли уже сейчас, за провал в работе.

Хорошо, оставим сообщение. Настойчивость в моем случае вполне сойдет за глубокое раскаяние и желание искупить содеянное любой ценой. Я сделал несколько кругов по квартире, тщательно составляя подходящий моему положению текст.

— Уважаемый руководитель! — скорбно подумал я, с трудом дождавшись конца жизнерадостной дежурной фразы. — Я полностью отдаю себе отчет во всей глубине произошедшей трагедии. Ни в коем случае не снимая с себя вины, я все же хотел бы поставить Вас в известность обо всех сопутствующих ей обстоятельствах. А также, по возможности, внести любой посильный вклад в ликвидацию ее последствий. Я был бы чрезвычайно признателен Вам, если бы Вы согласились выслушать меня как можно скорее.

Тишина. Я прислушался в надежде хоть на какой-то сигнал. А вот нельзя сказать, что сообщение, мол, принято? Сиди теперь, гадай — то ли снова вызов посылать, то ли просто ждать.

Сидел я и гадал несколько часов. В смысле, сидел, стоял, ходил, лежал — но ответа не было. Никакого. Наконец, я не выдержал. Принялся раз за разом обращаться к этой певчей птице заведенной с просьбой соединить меня со всеми подряд — с моим руководителем, со Стасом, с целителями, распорядителями, администраторами, энергетиками, даже со внештатниками…

Может, за время моего отсутствия, подумал я после очередного приглашения обратиться чуть позже, у них действительно операторов запрограммировали, а у этой сбой в программе произошел?

— Да соедините Вы меня хоть с кем-нибудь! — рявкнул я для проверки.

— Запрос составлен некорректно, — все также приветливо развеяла она мои сомнения.

Я рухнул на диван. Во сне моя гостиная предстала передо мной в образе печально знаменитой человеческой «музыкальной комнаты», из каждого угла которой мне словно гвозди в голову забивали: «Линия перегружена, линия перегружена, линия перегружена…».

Открыв на следующий день глаза, я тут же закрыл их, с ужасом ожидая продолжения сна. Может, это тоже не сон был. Но обошлось — меня снова окружала глухая тишина. Сон не принес мне ни малейшего облегчения, но я встал и упрямо побрел по квартире, чтобы хоть что-то делать.

Рассеяно зайдя в ванную, я наконец-то полностью проснулся. Отшатнувшись от зеркала и ударившись головой о стенку. Из зеркала на меня смотрело … нечто. С воспаленными, безумными глазами и с всклокоченными волосами. Спасибо, хоть щетина здесь не появилась. Но даже без нее я выглядел так, словно уже добрый месяц на исправительных работах провел. Тяжелых физических исправительных работах.

А может, меня уже наказывают? — вдруг мелькнула мысль. Ну, тогда в особой изощренности им не откажешь. Эта квартира — внешне точная копия моей земной, но без самой важной части моей земной жизни, полная изоляция в ней, полная неизвестность, полное отсутствие каких-либо контактов…

Минуточку, если я уже отбываю наказание, значит, мой отчет не понадобился? Они судьбу Татьяны без меня решили? Вот зря они табуретки в кухне поставили!

Замок на входной двери под табуреткой устоял. Даже вмятины не появилось. Даже после доброго десятка ударов. Вернувшись в кухню, я изо всех сил швырнул табуретку в окно. Окно отбило удар, тоже не дрогнув. Но мне послышался тихий тонкий звук, похожий на всхлип. Отлично, мстительно подумал я, хоть где-то брешь в этой непробиваемой бесчувственности нашлась.

А вот диван, пожалуй, помощнее табуретки будет. Я помню, как его в мою квартиру на земле четверо, пыхтя, заносили. А я даже после этих пыток за четверых, играючи, сойду. Вот если его в прихожую вытащить, а потом с разбегу в дверь… Это ничего, что она вовнутрь открывается, люди тараном еще в средние века любые двери сносили.

— Ваш руководитель будет готов принять Вас через полчаса, — прощебетало у меня в голове.

Дернувшись от неожиданности, я поскользнулся и со всего размаха плашмя приземлился на пол в кухне. Вот нельзя было еще пару минут подождать, чтобы я до дивана дошел?

— Благодарю Вас, — со всем мыслимым достоинством проговорил я лежа, чтобы не застонать, поднимаясь. — Как мне к нему попасть?

— Вас проводят, — коротко ответила оператор.

Ого, это что-то новенькое, подумал я, кое-как заняв вертикальное положение и придерживая руками возмущающуюся поясницу. Интересно, мне лучше постараться привести себя в приличествующий Ангелу вид или дать им возможность насладиться плодами моих истязаний?

Я привел себя в порядок только потому, что так время быстрее шло. Впрочем, без воды, полотенца, расчески это и заняло-то минут десять от силы.

Если меня проводят, значит, за мной придут. Надо бы глянуть, как они дверь открывать будут, если замок не работает. Или уже работает? Подойдя к двери, я прислушался все к той же равнодушной тишине и снова попробовал повернуть замок — без всякого результата, естественно.

В сердцах я с размаха пнул эту дверь ногой — и тут же запрыгал от боли на другой, теряя равновесие. Инстинктивно я ухватился рукой за ручку двери — она мягко повернулась вниз, и дверь открылась.

Некоторое время я стоял перед этой открытой дверью — все также в позе аиста, все также держась за ее ручку, и старательно подбирая наиболее подходящее случаю слово.

— Идиот! — наконец, твердо и отчетливо проговорил я, бесконечно гордясь своей самокритичностью. Вот нельзя было за ручку подергать, прежде чем мебель не по назначению использовать?

С другой стороны, если они хотели довести меня этой обстановкой до безумия, они своего добились. И мебель к тому же не моя. И жизнь на земле меня научила, что почти все великие открытия совершенно случайно были сделаны. Одним словом, дело прошлое, со всяким может случиться, и сейчас нужно в будущее смотреть.

Будущее определенно находилось за этой дверью. Я осторожно выглянул наружу.

Коридор. Точно такой же, как в месте моих первых заточений — с множеством дверей и крутыми поворотами в обоих его концах. Очень может быть, задумчиво прищурился я, что и место то же самое, разве что — другое крыло, в котором помещения покомфортнее. Меня, что, в элитное заключение поместили?

Наличие сопровождения тоже на это намекало. А где оно, кстати? Я отлично помнил, что кабинет моего руководителя находился всего парой этажей выше, но, глянув на часы, увидел, что до назначенного приема осталось чуть меньше пятнадцати минут. Не хватало еще мне, в моем неопределенном положении, на вызов руководства опоздать! Спасибо,