Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как фамилия Владимира Кирилловича?
– Ашмарин. Только зря вы думаете, что между ним и Зосей хоть что-то было, кроме занятий.
– Хорошо. Спасибо вам, Яна. Мы учтем ваше мнение.
Шатрова грустно посмотрела сначала на Мирославу, потом на Мориса и жалобно проговорила:
– Только вы найдите настоящего убийцу Зоси, – Яна всхлипнула, – Зося была такой хорошей, такой чистой, как ангелочек. И я не хочу, чтобы он остался безнаказанным.
– Мы найдем его, – тихо, но твердо пообещала Мирослава.
Добравшись до гостиницы, детективы окунулись в приятную прохладу. Мирослава, к радости Мориса, больше не пыталась распахнуть окно. Есть им не хотелось, поэтому они, не надеясь особо на положительный результат, заказали в номер чай и мороженое. И очень удивились, что такая услуга существует в провинциальном отеле.
Мирослава окунула ложку сначала в горячий чай, а потом в вазочку с мороженым.
– О! Вкусно! – выдохнула она с наслаждением.
Морис улыбнулся. Зная, что Волгина вообще-то мороженое не жалует, можно было догадаться, что оно действительно вкусное.
– Вы всерьез подозреваете в убийстве Паниной школьного учителя? – осторожно спросил он, проглотив кусочек таящего во рту орехового мороженого.
Она пожала плечами.
– В принципе, сам знаешь, что мы должны подозревать всех. Но, если честно, школьный учитель в моем списке подозреваемых располагается во втором десятке.
«Ого, – подумал Морис, – она уже наметила себе больше десяти подозреваемых, а я держу в уме всего одного». Но потом он решил, что шефиня, как он звал про себя Мирославу, явно преувеличивает.
– Кто же у вас в первом десятке? – поинтересовался он не особо настойчиво.
– Меня заинтересовал поселок богатеев, притулившийся к Лучанску. Им что здесь, медом намазано?
– Можно сказать и так, – отозвался Миндаугас.
– Что ты имеешь в виду?
– Тишину, экологию. Здесь вам и река, и заповедник рядом, и горы, и никакого столичного шума, гама, суеты.
– Откуда ты все это знаешь, милый гастарбайтер, – улыбнулась она.
– Спасибо за то, что хотя бы милый, – с иронией ответил он, – вообще-то у меня вид на жительство. А женюсь – и гражданство получу.
– Ты что, еще и жениться здесь собираешься? – приподняла она брови.
– Собираюсь, – не моргнув глазом, подтвердил он, а потом добавил серьезно: – В интернете посмотрел. И надо заметить, окрестности здесь потрясающие!
– Морис, ты просто сокровище.
– Кстати, – оживился Миндаугас, – по-моему, песня «Из-за острова на стрежень» написана где-то здесь.
– С чего ты это взял? – прищурилась она, с удовольствием проглатывая очередную ложечку мороженого.
– Потому что ландшафт местности подходит.
– Это не доказательство!
Морис улыбнулся.
– И чему ты радуешься? – напустила она на себя сердитый вид. – Место он удобное нашел! – И сбавила тон: – А бабу жалко.
– Какую бабу? – не сразу понял Миндаугас.
– Княжну персидскую.
– Разве она баба?
– А что мужик?
– Нет, но…
– Короче, его самого надо было в Волгу спихнуть! Кат, он и есть кат, – подытожила Мирослава.
– Кат – это кто? – решил уточнить Морис.
– Стенька.
– Нет, я это понял. Я не знаю, что значит слово «кат».
– А, это. На Руси так называли заплечных дел мастеров, короче палачей и бандитов.
– Надо же. А я читал, что кат – это вечнозеленый кустарник из семейства бересклетовых.
– Про кустарник я ничего не знаю, – заявила Мирослава.
– Тогда будем считать, что мы расширили кругозор друг друга, – подмигнул ей Морис.
– Считай, что хочешь, – отозвалась она и вздохнула.
– Вы чем-то огорчены?
– И да, и нет.
– А нельзя ли поподробнее?
– Можно. Я вспомнила, тетя говорила, что в юности она думала, что нет ничего ужаснее партийной номенклатуры.
– Но потом тетя переменили свое мнение? – улыбнулся Морис.
– Нет, к большинству партийных боссов она и сейчас относится очень плохо. Но теперь появились, как грибы после дождя, всевозможные нувориши, мнящие себя элитой.
– Это потому, что дождь был токсичный, – невинно заметил Миндаугас.
– Нахватался бог весть каких словечек у… – она щелкнула пальцами, подбирая выражение поприличнее.
– У загнивающего Запада, – любезно подсказал он.
– Ох, Морис, и доведешь ты меня до греха своими подколами, – погрозила она.
– И вы меня уволите?
– Не сразу…
– Сначала поставите на вид или объявите выговор?
– Я пошлю тебя в эротическое путешествие в русском стиле.
– Все! – поднял он руки. – Я умолкаю.
– Очень разумное решение с твоей стороны.
– И какие у нас на сегодня планы?
– Посетить еще раз парк, точнее то место… – она не договорила.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Но сейчас на улице очень жарко, – напомнил он.
– В машине у нас кондиционер, а в парке, наверное, жара чувствуется не слишком сильно.
– Наверное, – согласился он неуверенно и спросил: – А нельзя перенести поездку на вечер?
– Нельзя! – отрезала она и пояснила: – Вечером там могут появиться влюбленные парочки. И их присутствие может нас стеснить.
Морис не стал спрашивать, как присутствие влюбленных может стеснить их. Логически рассуждая, можно прийти к заключению, что это они могут помешать парочкам. Но Мирослава всегда приспосабливала логику к своей интуиции, и переубеждать ее было бесполезно.
– Ну что ж, – сказал Морис, оторвавшись от своих мыслей, – раз вам приспичило ехать именно сейчас, поехали. Я человек подневольный.
– Бедненький ты мой, – поставив пустую вазочку на столик, сказала она и, подойдя к креслу, в котором сидел Морис, села на подлокотник.
Он опасливо покосился на нее. А потом спросил:
– Вы хотите еще мороженого?
Она покачала головой.
– Нет. Просто я думаю о тетушках…
– О каких тетушках?!
– Успокойся! Не о своих. Помнишь, Шатрова сказала, что возлюбленный Зоси Паниной вроде бы ожидал наследство от престарелой тетушки.
– Помню, но почему именно от престарелой?