В сезоне 1998-1999 года у Штаркмана состоялся новый цикл концертов-бесед (в Доме ученых): "Композиторы-вундеркинды". Там он рассказал о пяти композиторах, чей творческий взлет произошел необычайно рано: Моцарте, Шопене (польском Моцарте), Мендельсоне (немецком Моцарте), Листе (венгерском) и Сен-Сансе (французском), сопровождая рассказ исполнением произведений любимых композиторов. Следует заметить, что хорошо говорящий и свободно общающийся с аудиторией музыкант-исполнитель такого ранга – явление достаточно редкое. В связи с этим вновь вспоминаются блистательный Г.Г. Нейгауз и некоторые из его учеников. Теперь и Н.Л. Штаркман входит в эту редкую категорию мастеров, особенно ценных тем, что они способны не только блестяще исполнять музыку, но и рассказать о ней, делясь своим богатейшим внутренним миром с аудиторией более широкой, чем консерваторский класс.

Многолетнее "молчание" Штаркмана можно объяснить только его необычайной природной застенчивостью. Его речь удивительна: во-первых, это просто очень хорошая, интеллигентная русская речь (благодаря нашим средствам массовой информации неуклонно исчезающая из жизни); во вторых, она отличается естественностью и вместе с тем точностью эпитетов и сравнений, что, несомненно, отражает глубинное знание, прочувствование "изнутри" природы творчества исполнителя. Наконец, речи Штаркмана присущи качества, отличающие его самого: мягкость, деликатность и тонкий юмор. Все это, конечно, не может не привлекать к нему благодарных слушателей. Такое явление, как концерты-беседы Штаркмана для слушателей – поистине уникальная возможность прикоснуться к внутреннему миру большого артиста, в доступной словесной форме узнать новое о музыке и творчестве.

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ И ИСПОЛНИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

В 1967 году Н.Л. Штаркман начал заниматься педагогической деятельностью. Как и большинству выдающихся музыкантов, ему присуща потребность передать свой бесценный опыт, свою школу, полученную у замечательных мастеров старшего поколения, ученикам. Сочетание рационального и эмоционального, душев– ная теплота и чуткость к людям – вот те основные качества, которые прежде всего необходимы педагогу и которыми в высокой степени обладает Штаркман. Первыми его ученицами были восемь студенток ГМПИ им. Гнесиных. "Я очень боялся начинать заниматься со студентами, – со свойственной ему скромностью вспоминает Штаркман. – С одной стороны, хотелось передать школу, которую я получил, но с другой – я волновался, как это у меня выйдет. Когда начал – пошло хорошо, выстроились добрые отношения со студентами, сохранившиеся до сих пор".

В тот период педагогика еще не захватила его так, как концертная деятельность. В дальнейшем объем педагогической работы Штаркмана стал расширяться. Сейчас он префессор Московской консерватории, в его классе занимается двадцать два студента. Есть одна удивительная особенность в сочетании педагогической и исполнительской деятельности Штаркмана. Многие артисты, миновав зенит своей творческой славы, сосредоточиваются в основном на педагогике; естественно, объем их собственной исполнительской деятельности при этом снижается, так как педагогическая деятельность требует не только больших затрат времени, но и значительной душевной отдачи. У Штаркмана наиболее яркий всплеск его концертной деятельности приходится на вторую половину 80-х – 90-е годы; это связано с тем, что в 60-е – 70-е годы, как это, к сожалению, часто случалось в нашей стране, ему просто не давали концертировать в полную силу. И в последние же годы он максимально расширил и свою педагогическую деятельность. Получилось так, что пик исполнительской и педагогической деятельности у этого музыканта совпали, что, наверное, очень трудно длянего, но в то же время представляет интересней– ший пример сплава этих двух сложных видов деятельности в творчестве крупного музыканта.

Начинать работу в Московской консерватории было нелегко, несмотря на то, что к этому времени Штаркман обладал огромным исполнительским и солидным педагогическим опытом. Он вспоминает: "Когда я начал преподавать в Московской консерватории, то как новому человеку, мне "подкидывали" слабых студентов, от которых все отказывались. Было трудно. Оказывается, в Московской консерватории есть не только замечательные студенты, но и средние, и совсем слабые, которые неизвестно как ту– да поступили. Уже потом, когда ко мне в класс стали стремиться поступить, я смог выбирать себе учеников. Сейчас у меня есть много хороших студентов, есть и лауреаты (к сожалению, у нас ведь "меряют" лауреатами)".

Штаркман обладает одним из главных необходимых для успеха в музыкальной педагогике высокого профессионального уровня качеств: обаянием крупной артистической личности. Слово музыканта, исполняющего в переполненных аудиториях огромный репертуар, обладающего неповторимой артистической индивидуальностью, имеет особый вес для учеников. Другое качество – умение обобщать свой опыт, облекать его в слова и преподносить аудитории – у Штаркмана проявлено в такой степени, что он, как уже говорилось выше, испытывает потребность выносить это даже за рамки консерваторского класса, проводя концерты-беседы. Наконец, его внимание к людям, деликатность в общении позволяют его ученикам не испытывать чувства подавленности, как это иногда случается в классах крупных артистов; профессиональная требовательность сочетается у Штаркмана с умением индивидуально подойти к каждому студенту, создать в своем консерваторском классе психологически комфортную атмосферу. В последнее десятилетие педагогическая деятельность Наума Штаркмана расширяется еще в одном направлении: он буквально не успевает откликаться на все приглашения вести мастер-классы, приходящие из разных стран. Ученик самого легендарного Игумнова, лауреат Первого международного конкурса имени Чайковского (тоже уже ставшего далекой историей для современных молодых музыкантов), один из блестящей несравненной плеяды выдающихся российских пианистов ХХ столетия, Наум Штаркман – и как пианист, и как педагог – является желанным гостем на разных континентах. Его с нетерпением ждут в разных странах – везде, где любят музыку и обучают ей на высоком профессиональном уровне.

Форма мастер-класса сейчас очень популярна во всем мире. Благодаря ей молодые музыканты получают возможность учиться у крупнейших артистов из разных стран. Но Штаркман, говоря о мастер-классах, неизменно напоминает, что по сути мастер-класс не является чем-то новым, только сейчас изобретенным; эту форму он еще полвека назад наблюдал в классе Г.Г.Нейгауза. "Это просто так не называлось, – говорит он. – Это называлось "Уроки Нейгауза". А на самом деле это и был настоящий мастер-класс, который Нейгауз давал каждый день. Я имею перед собой образец, и поэтому мне легче проводить мастер-классы".

Говоря о требованиях к педагогам, проводящим мастер-класс, Штаркман замечает, что зачастую мастер класс понимается просто как обычное занятие с учеником, на котором присутствуют слушатели. Некоторые профессора стараются показать, что это именно обычный урок. Педагог просто занимается с данным учеником, говорит ему какие-то пусть даже правильные вещи, но делает это без учета аудитории. Наум Львович считает это неправильным. "Это может быть полезно ученику, но совершенно неинтересно залу, который слушает занятие. Мастер-класс тем и отличается, что на нем присутствует много народу, который приходит послушать, посмотреть и тоже поучиться. Поэтому педагог должен не просто