Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Уймись, — холодно бросает он. — Тебе нужно успокоиться. От занятий я тебя на сегодня освобождаю. Прими душ и отдохни. Ты потратила много сил, возможно будет головокружение, боль в костях, это нормально. Раньше подобного не случалось, я верно понимаю?
— О, не пытайся делать вид, что тебе не всё равно, — взрываюсь я, сдёргивая с себя его камзол. — Вот, забирай! А меня оставь в покое!
Швыряю в него одеждой и запираюсь в ванной. Оказавшись в одиночестве, падаю на колени и, обняв себя за плечи, кричу.
Громко, не сдерживаясь и не заботясь о том, кто и что подумает. Я слишком долго держала себя в состоянии контроля и больше не могу. Не могу! У всего этого должен быть предел.
Когда горло начинает ныть от боли, я замолкаю и некоторое время просто сижу, обхватив голову руками.
Боги, как же мне теперь… Я не представляю, что делать, не справлюсь с этим. Кажется, сегодня я растратила свой годовой запас удачи, потому как ректор появился настолько кстати, что я готова была в любви признаться. Пока не вспомнила, что он одно из главных звеньев этой цепи.
Удивительно, но это ранит сильнее, чем вся та грязь, которую выдал мне император, все его липкие взгляды, мерзкие намёки…
Больнее всего понимать, что единственный, кто заступился, помог и… проклятье, симпатичен, да, в любой момент отдаст меня этому извращенцу.
Личный надзиратель, надо же. Как и обещал. Не ожидал наверно, что сам им станет. Я в ловушке. Мне не спастись.
Как же я злюсь. На императора, ректора, родителей, за то, что продали меня, а главное — на саму себя. За то, что я такая.
Принимаю душ, тщательно смывая с себя косметику. Из отражения в зеркале на меня смотрит явно не «прекрасный цветок». Опухшие и красные от слёз глаза, искусанные губы. Мокрые волосы кажутся тёмными. Почти такими же, как и должны быть. Какими я их помню. Это потом оказалось, что они лиловые. Что за цвет вообще дурацкий?!
Закутавшись в халат, я выхожу в комнату и замираю.
— Ты ещё здесь? — щёки обжигает краской.
Грёбаный ректор слышал мою истерику. А впрочем, пёс с ним.
Ректор сидит у окна. Пока меня не было, он выволок стол и поставил перед окном, два стула. Один так, чтобы видеть сад, на втором уселся с краю сам. Перед свободным несколько тарелок, наполнивших комнату такими ароматами, что мой живот тут же сводит от голода.
— Должен был убедиться, что не случится нового всплеска. Это опасно, ты можешь погибнуть, если не помочь.
— А может, я и хотела погибнуть?! — вскидываю подбородок.
Ректор не удостаивает меня ответом и кивает на свободный стул. Или скорее на еду.
— Что это? — пытаюсь не подать вида и незаметно проглотить слюну. — Нам же запрещено есть в комнатах.
— Молодец, — без тени улыбки кивает. — Часть правил ты запомнила. А теперь садись и ешь. Я разрешил.
Как бы ни хотелось послать его в направлении, которое приличные девушки не должны знать, поесть мне надо. И, раз не придётся шарахаться по замку в поисках правильной столовой, глупо отказываться.
Хмыкнув, я сажусь и хватаюсь за приборы. Ректор сидит, подперев подбородок, и наблюдает за мной. Как же он бесит!
— Что?! — не выдерживаю я.
— Думаю, что с тобой делать, — отвечает он.
— Ты можешь думать где-то ещё? Мешаешь!
— Слишком громко? — хмыкает он и со звуком, похожим на рычание и откидывается на спинку стула, прикрывая глаза.
Расслабиться это не помогает.
— Можешь отпустить, — без надежды предлагаю я.
Ректор снова смотрит на меня, а после указывает взглядом на моё запястье.
— Пока у тебя метка, он найдёт тебя где угодно. К тому же силы в тебе много, ей нужно учиться пользоваться. А значит, ты останешься здесь.
— А может, и не надо, — я поджимаю губы, в глазах снова собираются слёзы. — Зря ты вмешался. Это же неизбежно. Я всё равно однажды… Я… не знаю, что с собой сделаю.
— Инга, прекращай.
— Не стану! — вспыхиваю я. — Ничего! Ты привозишь нас сюда, учишь быть ему идеальными игрушками, а потом просто набираешь новых! Я видела этих девочек! Они как одержимые! Делают разные мерзости! Как это происходит?! Им мозги промывают или что?!
— Они ведут себя так, чтобы не привлечь внимание.
Я даже воздухом давлюсь.
— Чего?
— Не привлекать внимание, — повторяет ректор. — Шпилька, ты правда думаешь, что он не может найти себе женщину? Или жену? Являясь самым богатым человеком империи? Головой подумай.
Я сжимаю кулаки.
— А я, значит, привлекла?
— И сильно. То, что тебя оставили с ним наедине, делает тебя практически фавориткой.
Я роняю приборы на стол и сжимаю виски.
— Я ничего не делала! Просто стояла, ответила, как зовут. Я правда ничего не делала.
— Ты дерзишь, даже если ничего не делаешь, — он качает головой. — И этим ты выделяешься.
— И что мне теперь, пальцы ему лизать, когда прикажет?!
— Да, — морщится ректор. — Улыбаться, быть милой, скучной. У него было много женщин. Он собирает необычных, тех, что выделяются. Подходишь по внешним параметрам, но ты пока что в цветнике. Вы все необычные, и это делает вас обычными на фоне друг друга. Характер тебя сдаёт.
Я сглатываю. Выходит… взгляды других девочек, были… Ох, они не понимали, что я вытворяю и зачем привлекаю внимание? Выходит, они вовсе не были расстроены тем, что я «отбила кавалера», их испугало то, что со мной будет. Случилось…
Вспоминаю, как Магда быстро смешалась с толпой. Она знала, что делает, сразу стала «своей». Мне нужно было поступить так же.
Стоп, но там была вторая девушка? Он не посмотрел на неё из-за полноты? Или слишком зациклился на мне?
Когда ты яркая, спрятаться можно только среди ярких…
Голова разболелась.
— И… что мне теперь делать? — поднимаю взгляд на ректора.
— Учиться. Ублажать императора в том числе.
Глава 10. Новый день, новые проблемы
Учиться что?! Я роняю вилку, которая со звоном падает на тарелку.
— Ты сейчас серьёзно? И кто же будет главным учителем? Ты?
Уголок его рта поднимается. Ему явно нравится моя реакция… Или моя идея?!
— Ты слышала императора, — ухмыляется он. — Я несу за тебя личную ответственность.
— Да неси что угодно! Но подальше
