Я с благодарностью взглянула на него и, потянувшись,сказала:

– Тогда тащи. Я буду пить лежа.

Димка принес новую бутылку. Я с удовольствием выпила полныйбокал и почувствовала, что сейчас засну.

– Ты не против, если я немного вздремну, –прошептала я и закрыла глаза.

Дима сел рядом и стал гладить меня по голове как маленькую.

– Спи, моя милая девочка, спи. Тебе столько довелосьпережить, но теперь все это позади.

Я улыбнулась и наконец уснула.

Проснулась я от того, что кто-то держал меня за руку и нежноперебирал пальцы. Открыв глаза, я увидела Диму Удивленно пожав плечами, яспросила:

– Ты что, не спал всю ночь и сидел рядом со мной?

– Сидел.

– Ты что, даже глаз не сомкнул?

– Я просто смотрел на тебя. Ты очень красивая.

– Я похожа на мать. Отец всегда говорил, что я похожана мать.

– Наверное, твоя мама очень волновалась, что ты неночевала дома?

– Нет, за меня уже давно никто не волнуется. Моя мамапокончила с собой, когда я была совсем маленькой. Отец не смог этого пережить.Сначала он пил, затем попал в психиатрическую лечебницу и там умер. Но мнекажется, что он умер от одиночества, болезнь здесь ни при чем. Они с мамой таксильно любили друг друга, что не расставались ни на минуту. Отец никогда меняне любил. Он вообще никого не любил, кроме мамы.

– Извини. – Дима опустил глаза и нечаянно зевнул.

– Ты, кажется, хочешь спать? – спросила я. –Конечно, ты ведь не спал всю ночь. Ложись. Мне пора домой.

– Подожди. Давай по чашечке кофе.

– Давай. – Я быстро вскочила с дивана и взбилаволосы.

Дима сварил кофе. Я села в кресло и принялась смаковатькрепкий напиток. От выпитого накануне джина слегка мутило и кружилась голова.

– Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво.

– Бери себя в руки и не забывай, что у тебя есть алиби.Самое главное, не подавай виду, что что-то произошло. Договорились?

– Договорились.

– Тогда вот тебе номера, по которым ты сможешь меняразыскать.

Дима протянул мне листок бумаги, на котором аккуратнымпочерком были написаны два телефонных номера.

– Это домашний, а это рабочий, – пояснил он. Ясложила листочек и сунула его в карман. Затем посмотрела на Диму и чуть слышноспросила:

– Кстати, а где ты работаешь?

– Думаю, что тебе это не интересно. Обычный инженер встроительной фирме.

Попрощавшись с новым знакомым, я добралась до дома ипопыталась спокойно прокрутить в голове все события, которые со мной произошли.На душе было муторно, голова болела. Я покрутила в руках фотографию мамы, взялаплюшевого медведя, подаренного отцом, и прилегла на диван.

Если бы мама была жива, я бы обязательно ей все рассказала.Она бы помогла. Родители всегда помогают детям в трудную минуту. Тысячу раз язадаю себе один и тот же вопрос: что заставило ее уйти из жизни?! Какиеобстоятельства могли ее к этому подтолкнуть?! Если бы мама была жива, моя жизньобязательно сложилась бы по-другому. Я бы поступила в институт, удачно вышлазамуж и не торчала бы в этой ненавистной процедурке. Нельзя уходить из жизни,не думая о детях. Ведь я, по сути, так и осталась ребенком, пусть взрослым, новсе же ребенком. Ребенком, который хочет тепла, материнской любви и ласки.

Неожиданно зазвонил телефон. Я вздрогнула и сняла трубку.Сердце лихорадочно застучало.

– Привет. Я просто хотел поинтересоваться, как тыдобралась?

Услышав Димкин голос, я спокойно вздохнул?.

– Нормально.

– Ты плачешь?

– Тебе показалось.

– Не буду тебе надоедать. Если будет трудно, звони, яприеду в любую минуту.

– Спасибо. – Я смахнула слезы и положила трубку.

Нужно взять себя в руки. Я сильная, я справлюсь. Яобязательно справлюсь!

Следующие сутки пролетели незаметно. Я слегка отошла ипрекрасно себя чувствовала. Я не убийца. Убивает тот, кто хочет убить, а яникого не хотела убивать, это во-первых, а во-вторых – у меня есть твердоеалиби.

Наступил день выхода на работу Честно говоря, я дождаласьего с большим трудом, потому что хотела услышать, что скажет Илья. Надев свойлучший костюм и туфли на высоких каблуках, я посмотрела на себя в зеркало иподмигнула своему отражению. Самое главное – нравиться самой себе, остальноепойдет как по маслу!

Переступив порог больницы, я почувствовала предательскуюдрожь в коленях и легкое головокружение. В коридоре меня встретила Танька.Оглядев меня, она удивленно воскликнула:

– Ну, подруга, ты даешь! Ты что, в ресторан собралась?Выглядишь потрясающе, только на работу так не ходят. Тебе бы не в процедурномкабинете стоять, а по подиуму ходить!

– Кому я нужна на твоем подиуме? Там таких, как я,целая гвардия дефилирует. Если все будут по подиуму ходить, больницу закрытьпридется. Пусть тогда наши бедолаги сами себя лечат.

– Не боись, подруга, я бы за тебя поработала. Простотебя жалко. Такая красота пропадает!

– Ладно, Танька, родина тебя не забудет, –засмеялась я. – Только ты не прибедняйся, за тобой тоже мужики ухлестываютбудь здоров!

– У тебя с ним серьезно? – неожиданно спросилаона.

– С кем? – не поняла я.

– С бандитом этим, будь он неладен, с кем же еще!

– У меня с ним вообще ничего нет.

– Тогда для кого весь этот карнавал? Не для Петровичаже! У него зарплата такая, что самому на хлеб не хватает. Анастезист рожей невышел: врожденное косоглазие. Остальные – в годах.

– Для себя. Красивая женщина должна красиво одеваться, –выпалила я, подмигнув Таньке.

– Так-то оно так. Только ты мне мозги не пудри! Накакие шиши ты собралась красиво одеваться? Думаешь, я не знаю, что у тебя,кроме этого парадно-выгребного костюма, ничего приличного нет. Раньше ты этоткостюм только в кабак надевала!

– Ладно, Танька, мне некогда. Я уже и так опаздываю.

– Дуй к своему бандиту. Кстати, а где ты была эти двадня? Ты что трубку не берешь? Я тебе постоянно звонила!