– Ты хочешь сказать, что не осуждаешь меня за то, что яубийца? – пьяно произнесла я, смахивая слезы и глотая джин как воду.

– Ты посмотри на себя! Какая из тебя убийца?! Тебе быманекенщицей где-нибудь работать! С такими ногами надо по подиуму ходить, а непо урологическому отделению! Тоже мне, убийца! Да ты, наверное, тяжелее шприцав руках ничего не держала!

– Не нужна я на подиуме. Сколько раз пыталаськуда-нибудь устроиться! Никто не берет. В школе манекенщиц платное обучение, ау меня в кармане шаром покати. Я и долларов-то никогда почти не видела.

В одном частном модельном агентстве вроде согласились взять,но директор сначала захотел посмотреть, какова я в постели. Да пошел он в баню,козел! Я моделью хочу быть, а не проституткой… – Всхлипнув, я налила себеочередную порцию джина.

– Ничего, что я столько пью? – почему-то шепотомспросила я у Димы.

– Пей на здоровье. У меня еще есть, – улыбнулсяон. – Мне кажется, в твоем состоянии лучше всего напиться. Только смотрине перебери, а то потом плохо будет.

– Хуже, чем сейчас, мне уже не будет. Я допила бутылкуи, пытаясь справиться с головокружением, прилегла на диван. Перед глазамивозник Валет с пистолетом в руках, затем трое мордоворотов, лихорадочноперерывающих коттедж в поисках денег, затем Илья с его волосатой грудью иогромным бриллиантовым крестом на шее. Меня опять затрясло. Дима сел рядом истал тихонько перебирать мои волосы. Я горестно всхлипнула и прижалась к нему.

– Хочешь, я расскажу тебе, как я его убила?

– Расскажи, – прошептал он.

– А началось все с того, как в нашей больнице появилсяИлья… – Сбиваясь и плача, я выложила все, закончив словами:

– Пистолет я бросила в озеро, рядом со станцией Пески,за двадцать минут до электрички…

Дима смотрел куда-то мимо меня.

– Почему ты молчишь? Ты меня ненавидишь?

– За что?

– За то, что я убийца.

– Господи, какая же ты убийца! Ты жертва глупыхобстоятельств, в которые попала случайно.

– Меня посадят? – тихо спросила я.

– Куда?

– В тюрьму, куда же еще?

– Нет, конечно. Признать человека виновным может толькосуд.

– А если суд признает меня виновной?

– Как же он может признать тебя виновной, если ты тутвообще ни при чем? С чего ты взяла, что тебя будут обвинять в убийстве. Лучшийвыход в твоей ситуации это молчание. Молчи, и никто никогда не узнает, что этосделала ты. Даже если бы дело дошло до суда, то твои действия признали быправомерными. Ты оборонялась. Ты боролась за свою жизнь. Это случайная смерть.И вообще, ты ушла сразу, как уехали эти мордовороты. Неизвестно, что произошлодальше. Может, после тебя приехали другие и замочили этого Валета. Ты ушла и незнаешь, что было дальше. Тебя видел кто-нибудь из охраны?

– Да, только при входе в поселок, но охранник даже непоинтересовался, в какой дом я иду. А когда я возвращалась, у ворот никого небыло. Никто не видел, как я выходила.

– Вот видишь, а ты переживала. Считай, что у тебя естьалиби.

– Алиби должен кто-то подтвердить.

– Я готов это сделать. Можешь рассчитывать на меня.

Я расширила глаза и с удивлением произнесла:

– Ты хочешь обеспечить мне алиби?!

– Конечно хочу, иначе бы не предлагал. На любом суде яготов подтвердить, что в момент убийства ты была со мной. Мы сидели у моегодруга и пили кофе.

– Спасибо, – прошептала я. – А как же Илья?

– Какой еще Илья?

– Тот самый больной, который попросил меня передатьэтот чертов сверток.

– Ничего страшного. Не надо никаких слез и истерик. Тыпридешь на смену как ни в чем не бывало и начнешь работать. Своему Ильескажешь, что деньги передала и уехала первой электричкой. Если кто-то из еготоварищей сообщит ему, что Валет убит, ты удивишься и пожмешь плечами. Вот ивсе.

– А про тех троих ничего не надо говорить?

– Конечно нет. Зачем? Ты даже не заходила в дом. Тыпередала деньги на крыльце, повернулась и ушла. И не вздумай откровенничать. Стакими людьми нужно действовать их же методами. Мне вообще непонятно, почему онпопросил передать деньги именно тебя.

– Говорит, что больше никому не доверяет.

– Бред! С чего это вдруг он доверился тебе, зная тебявсего один день. Тут что-то не то. Сделай, как я тебе сказал.

– Спасибо за алиби, – прошептала я и сталастягивать с себя майку.

Обнажив грудь, я притянула Диму к себе и жадно поцеловала.

Он вырвался и, тяжело дыша, спросил:

– Ты что творишь?

– Я тебя хочу, – улыбнулась я и расстегнуладжинсы.

Дмитрий заметно побледнел и повторил свой вопрос:

– Маша, ты что творишь?!

– Я хочу отблагодарить тебя за алиби, – простосказала я и постаралась притянуть его к себе.

Дима резко вскочил и подошел к окну. Затем обернулся ихолодно произнес:

– Одевайся!

– Почему?

– Если я обеспечил тебе алиби, это не значит, что тыдолжна отблагодарить меня таким способом.

– Ты хочешь денег?! Но у меня нет ни гроша!

– Дура ты! Оденься, ради Бога. Мне ничего от тебя ненадо. Ты красивая, интересная девушка. Я просто хотел тебе помочь. Этобезвозмездная помощь, пойми. Я не хочу с тобой спать. По крайней мере, в знакблагодарности с твоей стороны.

Я встала и моментально оделась. Затем села на стул ипрошептала:

– Извини.

– Давай забудем, – улыбнулся Дима. – Словноничего не было. Все нормально. Во всем виновато твое состояние.

– Мне пора.

– Я не могу отпустить тебя в таком виде. Ты, кажется,перебрала. Ложись спать у меня. Тебя никто не тронет. Тебе нужно выспаться какследует.

Я послушно кивнула и вернулась на прежнее место, затемпосмотрела на Дмитрия и постаралась выдавить улыбку.

– Я соглашусь только в том случае, если у тебя найдетсяхоть немного джина. Эта бутылка пуста.

– Так и быть, достану еще одну, – засмеялся мойновый знакомый.