— Здравствуй, Яна!

Поворачиваю голову и вижу зачуханную, уставшую женщину с пакетами у подъезда. Сашка тут же вырывается и бежит к ней:

— Мама!

Сашкина мама. Анна Сергеевна. Я машу женщине рукой в тот момент, когда братишка подбегает к ней и обнимает.

— Мы с Яной идем гулять. Но я недолго. Потом мы еще с тобой погуляем?

Она тепло улыбается и целует сына в лоб.

— Я постараюсь, сынок.

— Когда ты постараешься? Жрать-то кто готовить будет? И квартиру убирать? Я что ли? — рявкает отец. Анна Сергеевна вся сжимается, но спорить с мужчиной не начинает, только бросает на него один единственный взгляд и утвердительно качает головой.

— Конечно, я приготовлю.

В те редкие минуты, когда я вижу общение отца со своей женой, я начинаю ненавидеть его еще сильнее. Какой же он ужасный! Почему она продолжает с ним жить? Неужели это чудовище можно любить? Мне никогда не удавалось поговорить с ней наедине, а я ведь столько раз хотела расспросить женщину об их отношениях. Может я не права, но мне хотелось накричать на нее, сказать, зачем ты терпишь, зачем позволяешь так поступать с тобой и с Сашкой? По ее измученному виду даже дураку станет понятно, что он просто на ней как на лошади ездит, эксплуатирует ради собственной выгоды. Возможно, отец шантажирует ее сыном, так же, как и меня встречами с братом. Мне жаль женщину, но Сашку жаль больше. Я вижу, что маму он любит, но мне кажется, это чудовище никогда не даст им спокойной жизни. Брат говорил мне в прошлые встречи, что с мамой они редко проводят время вместе. "Она постоянно работает, или готовит, или гладит, а папа на нее кричит, и говорит, что он — мужик, и его должны слушаться и уважать…" — хныкал Сашка тогда.

Бедный мой малыш чувствует себя в полной семье еще более одиноким, чем я без семьи вовсе.

— Спасибо тебе, Яна, — говорит мне Анна Сергеевна, после чего под строгим и подавляющим взглядом мужа, заходит в подъезд. Мужчина следует за ней и бросает мне на ходу:

— Два часа. И ни минутой больше.

Когда отец скрывается за черной дверью подъезда, Саша бежит ко мне и неожиданно заявляет шепотом.

— Он меня не любит.

Глаза мальчишки начинают сверкать от слез, он трет их кулачками, хмурит брови и пытается сдержаться. Но слезы все равно текут по щекам. Я прижимаю его к себе и ласково глажу по худенькой спине.

Что мне ответить ему? Солгать и успокоить? Я не знаю, не знаю, как ему помочь, поэтому просто говорю:

— Я люблю тебя, солнышко. Смотри, что я тебе принесла.

Из сумки достаю пожарную машинку и протягиваю брату. Тот всхлипывает и хватает игрушку, смотрит на обычную дешевую машинку так, словно я подарила ему какую-то драгоценность.

— Ух, ты! Крутая! Я вырасту и буду на такой ездить! Спасибо, Ян, я тоже тебя люблю!

— Сейчас мы пойдем в парк, будем кататься на аттракционах, а потом объедимся мороженым, согласен?

Сашка смеется и кивает, прижав игрушку к груди.

Смотрю на него, и сердце болезненно сжимается. Он такой маленький, но ведь однажды он вырастет. Вдруг Сашка ожесточится из-за того ужасного воспитания, которое дает ему отец? Часто ведь дети вырастают похожими на своих родителей. Вдруг когда-нибудь, я стану ему не нужна? Нет. Я не позволю этому случиться. Сашка таким не будет. Никогда. И мы никогда не расстанемся с ним.

* * *

Два часа, отведенные нам с Сашкой, мы проводим в парке развлечений. Денег у меня не так много, поэтому я разрешаю брату выбрать три аттракциона, на которых он бы хотел прокатиться. Боюсь, что он расстроится из-за того, что на остальные пойти мы не можем, но Саша безумно рад уже и тем трем, что выбрал. Покатавшись на детской карусели, горках, и лодке, мы покупаем мороженое и усаживаемся на скамейку, чтобы спокойно поесть. Братишка без конца болтает и не выпускает из рук пожарную машинку, то и дело разглядывает ее со всех сторон и улыбается. А я все больше печалюсь, ведь скоро мне опять придется отпустить его домой к этому ужасному человеку, который нам обоим по иронии судьбы приходится отцом.

— Когда ты в следующий раз придешь, Ян?

— Не знаю, малыш, но надеюсь, что скоро.

— А почему ты не заходишь к нам в гости? Ты же моя сестра.

Сглатываю и сжимаю руки в кулаки. В квартире у отца я была всего пару раз, но находится там просто невыносимо. Во-первых, я не могу терпеть его присутствия. Во-вторых, не желаю слушать постоянную ругань отца с женой. В-третьих, он без конца цепляется к Сашке, из-за чего мне хочется наброситься на него с кулаками, но если я это сделаю, то брата вообще не увижу больше.

— Разве плохо, когда мы гуляем? — отвечаю уклончиво, не собираясь посвящать малыша в истинные причины своего нежелания заходить в квартиру.

— Нет, — Сашка качает головой. — Мне нравится гулять с тобой. Жалко, что мало и редко. А ты знаешь, Ян, что осенью я иду в школу?

— Знаю, — мои губы расплываются в улыбке. Я приобнимаю брата и чмокаю его в щеку. — Ты совсем уже большой, да?

— Ага. Правда, я плохо знаю буквы.

— Родители с тобой не занимаются?

— Ну, мама иногда, но если у меня не получается, папа начинает кричать и говорить, что я глупый. А я не глупый! Я все выучу!

В очередной раз меня пробирает злость на отца за его тупоголовость и ограниченность. Неужели он не понимает, что своим отношением только вредит Сашке?! Как можно обзывать собственного ребенка?

— Конечно, ты не глупый. Ты очень даже умный мальчик. Если хочешь, иногда при встречах я буду с тобой заниматься.

— Хочу. Ты же не будешь на меня кричать, — кивает братишка и с наслаждением облизывает мороженое. — Только играть я хочу больше, Яна.

Я смеюсь. Он еще такой ребенок. Разумеется, ему больше хочется играть, веселиться и есть мороженое, чем учить скучные буквы и цифры.

— Значит, договорились. Будем заниматься немного, а потом много-много играть.

Через полчаса отвожу Сашку домой. Подойдя к двери, как обычно слышу крики отца — он снова чем-то недоволен и истошно орет на жену. Сашка весь подбирается, я чувствую, как напрягается его ладошка в моей руке. Стискиваю зубы до скрежета, чтобы не сорваться, когда дверь откроют. Собираюсь нажать на звонок, но дверь распахивается раньше. Анна Сергеевна выскакивает на площадку с растрепанными волосами и поникшим лицом. Глаза у нее мокрые от слез, щеки покраснели. Женщина видит нас, потом захлопывает дверь и устало приваливается к ней. Глядя на обеспокоенного Сашку, Анна Сергеевна пытается улыбнуться, но выходит плохо.

— Мамочка, папа тебя обидел? — хнычет братишка, подходя к ней. Его губки дрожат, и он вжимается в тело женщины, хватая ее руками за халат.

— Ну что ты, родной! Все в порядке. Там я блинчиков испекла. Ты проголодался, наверное?