Он знает про Сашку… Кровь ударяет в виски, и я все же отступаю на шаг назад, разрывая плен, созданный близостью мужчины. Аромат его духов навязчиво следует за мной, не желая отпускать, но морок, который объял меня по необъяснимым причинам, почти развеялся. Я уже могу свободно дышать, двигаться и бесстрашно смотреть в глаза отчиму.

Он не спросил, для кого куплена игрушка, и куда я собралась. Сразу сделал выводы. Значит, ему известно про то, что у меня есть брат. Конечно, а чего я ожидала, если вчера утром отчим заявил, что знает о моем общении с биологическим отцом? Если выяснил про отца, то и про брата тоже… А что если и про мои "взносы" за встречи с Сашкой он тоже в курсе? Да нет, если бы так, он бы наверняка не стал бы молчать. Скорее всего, отчим считает, что деньги отцу я по своей инициативе даю, да и сама я именно так ему вчера и сказала.

— Это не ваше… не твое… дело, — пресекаю интерес мужчины его же словами. Раз он считает, что в его "жизнь" я вмешиваться права не имею, то пусть и он в мою не лезет. В конце концов, у него же есть Регина, думаю, она как раз не против его участия во всех своих делах. Вот к ней пусть и идет. А то заждется еще его на парковке.

Забираю машинку обратно из его рук и пытаюсь обойти мужчину стороной. Черт с ней с резинкой! Не знаю, зачем она ему, но лезть к отчиму в карман брюк, чтобы достать вещицу, точно не собираюсь! Он нависает надо мной как скала, и совсем не помогает в том, чтобы я могла спокойно уйти. Продолжает разглядывать, усмехается, и мне кажется, что его взгляд я ощущаю физически, настолько он пристальный и пронзительный. Хочется скрыться от него и в то же время спросить: почему ты так на меня смотришь?

— Не каждый человек способен принять брата или сестру от другого брака своего отца или матери, — неожиданно произносит отчим. Слова больно бьют, потому что я тысячи раз задавалась вопросом, когда мама еще была жива, что бы она сказала, если бы выяснила, что я общаюсь с сыном человека, который пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей или мне? Она бы меня осудила? Расстроилась бы? Нет, я в это не верю. Мама была доброй и сердечной. Она бы никогда не встала между мной и Сашкой, каким бы ни был наш с ним отец. Но я все равно не смогла ей признаться. Я не хотела тревожить маму, болезнь и так измучила ее.

— Я не каждый человек! — вспыхиваю и хмурю брови. Я своего брата люблю. Пускай отец у нас на двоих не самый лучший, но это не делает плохими ни меня, ни Сашку. Может, кто-то меня и не поймет, но я себя прекрасно понимаю. Мы с Сашкой узнали друг друга тогда, когда моя жизнь рушилась, моя мама умирала, а мне так хотелось любить, и не хотелось оставаться одинокой, а у Сашки вообще вся жизнь не сахар, с таким-то папой. Одиночество и потребность в любви и ласке быстро склеили нас.

— Знаю, Яна. Я всего лишь хочу, чтобы ты отдавала себе отчет в своих действиях. Твой отец не тот человек, которому стоит доверять. Не совершай ошибку. Не подпускай его к себе слишком близко. Он вполне способен приблизиться, используя сына и твои чувства к нему.

Сглатываю, крепко сжав игрушку. Он уже использует сына, и качает с меня деньги. Если бы я сказала обо всем Рустаму Довлатовичу, что бы он сделал?

— Тебе вовсе не стоит с ними видеться. Оставь все, как есть. Он затянет тебя в трясину…

Я стискиваю зубы и смотрю на мужчину исподлобья, чувствуя, как в груди поднимается буря гнева и протеста. Так вот, как он считает? Я должна сдаться. Если мой отец — ублюдок, то и про брата я должна забыть?! А как же Сашка? Пусть растет таким же?

— Я сама решу, как мне поступать… А ты… вы… шли бы к своей Регине!

Еще много, что хочу сказать ему. Например, что теснота родственных уз для меня не имеет такого значения, как для него. Если я ему не нужна в качестве дочери, потому что не родная, то это вовсе не означает, что я откажусь от Сашки лишь по той причине, что он мне брат только по отцу, который ведет себя как подонок. Мой пыл остужает звонок смартфона в сумке. Я судорожно вздыхаю, стараясь подавить в себе эмоции, готовые выплеснуться прямо отчиму в лицо. Опускаю взгляд и начинаю рыться в сумке, ища гаджет, а когда нахожу и смотрю на экран, на миг коченею.

Все-таки перезвонил.

— Макс… — не сразу понимаю, что произношу имя парня вслух. Об этом мне сообщает хриплый выдох со стороны. Я смотрю на отчима и ловлю его потемневший и потяжелевший взгляд. Снова в папочку играет? С Артемом не наигрался?

— Вместо парней и не заслуживающим твоего внимания отце лучше подумай о вакансии, что я тебе скинул, — чеканит мужчина. А меня это только сильнее злит. Пытается делать вид, что знает меня, и знает, что мне нужно, но при этом не замечает, что его отторжение меня как дочери причиняет боль. Если он действительно обо мне беспокоится, то зачем отталкивает?!

— До встречи, Рустам Довлатович, — шиплю ему и, отойдя чуть в сторону, принимаю вызов. Демонстративно отворачиваюсь, показывая, что разговор между нами закончен, но все равно спиной ощущаю его присутствие. Запах духов мужчины тоже остается в легких и на языке.

— Да, Максим, — произношу максимально громко. Хочу, чтобы отчим слышал. Он мне не указ! Я общаюсь с теми, с кем пожелаю, и никто не вправе запретить мне делать это. Слышу, что парень что-то говорит мне в трубку. Слышу, но не слушаю. Каждая клеточка моего тела сосредоточена на человеке, который стоит сзади. Словно вдруг меня наделили некоей сверхъестественной чувствительностью. Слегка поворачиваю голову, чтобы проверить: он все еще здесь? Но за спиной никого нет. Отчим ушел.

— Ты меня слушаешь, Яна?

Выхожу из торгового центра, прижимая к уху смартфон. Машинально оглядываю парковку напротив молла, пытаясь выцепить взглядом отчима, но машин слишком много. И зачем я вообще его ищу? Что за маниакальные наклонности? Сама же хотела, чтобы он ушел и не лез в мои дела, так чего я ожидала? Что он останется и будет расспрашивать меня, кто такой Максим и что ему от меня нужно? Буквально ненавижу себя в эту минуту за тот укол разочарования, что жалит сердце. Алексеева, ты сходишь с ума…

Трясу головой, быстро сбегаю по лестнице и направляюсь в сторону улицы, где живет отец. Параллельно с этим старательно пытаюсь вслушиваться в то, что говорит Макс, но меня словно стукнули чем-то тяжелым по голове, и я временно потеряла ориентиры и способность концентрировать внимание.

— Яна? — повторяет свой вопрос парень, и я, наконец, отвечаю:

— Прости, Максим, я слегка рассеяна сегодня. Не знаю, что это со мной…

— Все в порядке, — отвечает парень, — со мной тоже такое бывает после тяжелых тренировок. Ты наверняка устаешь на работе. Так что насчет моего предложения? Ты согласна?

Чувство вины выливается на меня тазом холодной воды, потому что я совсем не помню, что он мне предлагал. Мне до чертиков неудобно в этом признаться парню, он кажется таким милым и вежливым, что я боюсь его обидеть тем, что вовсе не слушала его, поэтому я просто глупо молчу. Макс, словно поняв причину моего молчания, спокойно говорит: