Конечно, многие меня считают рисковой и безбашенной. Но обычно я рискую взвешенно… а тут… безбашенно получается, да. 

− Ну вот и будем узнавать. Делов-то, − усмехается Сигард, явно заметивший мои колебания. – Не бойся ничего. Я тебя никогда и ни за что не обижу, малыш. Если тебе нужно решить какие-то важные вопросы на Земле, прежде чем согласиться, мы туда наведаемся и решим. Но предупреждаю, я решительно настроен утащить тебя потом обратно. И никакому волку даже близко не дам к тебе подойти. Самому мало. Соглашайся, сладкая моя.

Зажмурившись, я прижимаюсь лбом к его обнажённой груди. Туда где гулко и взволнованно бьётся сердце. Он напряжённо ждёт ответа.

Он тоже нервничает… это понимание настигает меня волной облегчения. Нервничает. Ему не всё равно.

− Хорошо. Я останусь, и мы попробуем, − бормочу тихо, но решительно.

                                          Полгода спустя

− Я беременна. И я ухожу от тебя, − громко заявляю с порога, заставив Сигарда поперхнуться и закашляться. − Открой мне портал на Землю.

Его брат Тильгард повернулся и теперь тоже удивлённо на меня таращится. Я застала братьев в малой трапезной за поздним ужином. Они двое вернулись с охоты уже после того, как все домочадцы отправились спать, но сердобольная Лура, наша повелительница кухни, как всегда в таких случаях, дождалась своих любимчиков, чтобы накормить.

Я вот тоже дождалась. Но сегодня не только для того, чтобы встретить Сига и уснуть в его объятиях.

− Ягодка, ты чего это? – поднимается мой медведь и осторожно, словно к часовой бомбе, движется ко мне. – Какой портал, сладкая? Тем более теперь, когда у нас маленький будет.

− Что-то я смотрю ты не сильно удивлён, − прищуриваюсь зловеще.

− Э-э-э-э, так с чего мне удивляться, Ксюш? Ты же ещё больше похорошела, расцвела. Особенно в некоторых местах, − его взгляд многозначительно останавливается на моей груди. – И запах твой. Я теперь вообще дурею. Почти сразу понял, что ты ждёшь малыша. И всё ждал, когда мне скажешь.

− Значит, сразу понял? – поджимаю я губы. – Вот хорошо тебе. И по запаху ты меня читаешь. И все перемены видишь. А мне приходится думать и гадать, когда я чего-то не понимаю.

− Ну ты же всегда всё можешь у меня спросить, − почувствовав себя уверенней обаятельно улыбается Сигард. Тянется ко мне своими загребущими ручищами, явно намереваясь обнять.

Но я отступаю, предупреждающе выставив ладонь. Ну уж нет. Сегодня я не позволю этому хитрому жуку сбить меня с толку. Всю правду из него вытяну. Если он мне не скажет то, что мне нужно услышать, не знаю, что с ним сделаю.

Вот всё у нас хорошо сложилось. И я всем сердцем прикипела к этому хитрожопому медведю. И он меня любит, уверена. И жить с ним в главном доме медвежьего клана Урсов мне понравилось. Несмотря на то, что второе крыло занимает младший брат Сигарда. Тем более, что Тиль недавно проговорился, что его личный дом уже почти достроен, и он скоро оставит нас наслаждаться обществом друг друга. И даже со свекровью я нормально ужилась. Особенно благодаря тому, что она со своим вторым мужем живёт в другом клане, нянчит двоих непосед и шкодников медвежат и в жизнь старшего сына вообще не вмешивается.

Возвращаться в родной мир и бросать своего ласкового обожаемого мишку мне совершенно не хочется. Да и не собираюсь я на самом деле. Мне тут хорошо. И в личном плане, и в предпринимательском есть уже кое-какие вполне оформившиеся планы.

Но в бочке мёда есть одна крайне неприятная ложка дёгтя и с этим нужно разобраться на берегу.

Вот эта твердолобая уверенность Сигарда, что я всё, что между нами происходит, и так должна понимать без слов и видеть, как видит он сам, просто страшно меня раздражает. Особенно сейчас, когда я жутко гормонально нестабильная. Ну не медведь я. И невозможно даже за несколько месяцев узнать все их медвежьи часто негласные штучки, которые они сами с молоком матери впитывают.

А сегодня я случайно кое-что узнала про обычаи оборотней от нашей поварихи, той самой Луры, поняла, как меня провели на самом деле в первый же день нашего знакомства, и у меня возникло острое желание кое-кого придушить. После чистосердечного признания, конечно.

Я же всё это время жила с ним, думала что мы строим отношения, притираемся… Осваивалась в чужом для меня мире. Ждала от Сигарда следующих шагов, потому что влюбилась по уши. Уже начала переживать, что он эти шаги какого-то чёрта не делает. Может, не хочет на самом деле. Может, передумал. Может, мне лишь показалось, что любит… А оказалось… что ждать не надо.

У-у-у-убила бы!

Так что буду сейчас применять пытки. И переучивать. Радикально.

− Знаешь, есть вещи, которые мужчина должен говорить, потому что сам хочет это сказать, а не потому что у него спросили. Иначе ценность этих слов теряется, − сообщаю опять насторожившемуся Сигарду. – А ещё не зря у нас на Земле говорят, что женщина ушами любит. Это не то чтобы стопроцентное утверждение, но нам действительно важно ушами слышать, как к нам относится наш партнёр. И, когда он ничего не говорит, то может возникнуть закономерное подозрение, что ничего-то он и не чувствует. А если так, то и нечего тут ловить. И надо собрать свои чувства в коробочку и валить в родной мир.

Тут я немного привираю. Сама-то я больше на действия смотрю. А в действиях мой ласковый мишка просто бесподобен. Но слышать же тоже хо-о-очется! Хотя бы иногда! Хотя бы один раз!

− Как это не чувствует? – сразу заглатывает наживку Сигард. Надвигается на меня возмущённо: – Ты что за глупости такие говоришь? Я её люблю, а она вон чего удумала. Куда сваливать? В какую коробочку?

− Любишь? Правда? – удивлённо округляю глаза.

− Ну конечно, люблю. А ты что думала? − как само собой разумеющееся выдаёт медведь. И, не выдержав, стремительно сгребает меня в свои объятия. Зарывается лицом в волосы, шумно дыша. – И сколько тебе раз это нужно повторить, чтобы поверила?

А я краем глаза подмечаю, что младший Урс уже едва сдерживается от смеха. Он в отличие от старшего брата меня, кажется, уже раскусил. Ещё более хитрый жук. Вот «повезёт» какой-то девушке.

− Одного раза будет достаточно. Каждый день, − с моих губ срывается ироничный смешок.

− Ну ладно. Если тебе это так нужно, буду говорить. Каждый день, − обещает Сигард веско. – Но даже не надейся, что отпущу.

Угу. Как же без тиранистых замашек? Надо же бедняге душевное равновесие как-то восстановить.

− И на правах кого я с тобой теперь беременная останусь? Ты меня даже замуж не зовёшь, − вздыхаю печально, переходя к следующему этапу перевоспитания.

И вот тут он замирает. Застывает буквально.