– Хорошо развлекся? Весело было? – вырвалось само собой. Он властно обхватил ладонью мое лицо, и нежно поглаживая пальцами скулы, посмотрел в глаза пронизывающим взглядом.

– Весело, – невозмутимо кивнул Греков. – Еще лучше, чем в прошлый раз. Тебе рассказать подробности?

– Нет, – тряхнула головой, испугавшись, что он всерьёз сейчас вывалит в деталях всю программу вечеринки.

– Поцелуй меня, Лена, – не прекращая зрительного прессинга, потребовал Греков. Я замерла, недоверчиво распахнув глаза. Он, что, издевается? Попыталась отстраниться и всхлипнула от боли, когда Руслан больно сдавил мои скулы. Лизнул нижнюю губу шершавым языком и впился жестким требовательным поцелуем, который больше напоминал укус, нежели ласку.

– Брезгуешь, сука? – прошипел он. – Не знаешь, где были мои губы час назад? Думаешь я вылизывал одну из шлюх, которых трахал сегодня?

– Прекрати, мне больно, – пробормотала я, упираясь ладонями в стальную грудь. Навалившись сверху, Руслан тяжело дышал сквозь стиснутые зубы и сверлил меня яростным взглядом.

– Мы поменялись местами, Лена. – ухмыльнулся он, ослабив хватку, и провел большим пальцем по моей припухшей от грубого поцелуя губе. – Я хочу тебя целовать, а ты отверчиваешься. Никогда не делай так больше. Меня это злит. Когда я злюсь, ты можешь пострадать, – от холодной угрозы в его голосе меня бросило в дрожь.

– Я больше не буду, – срывающимся шёпотом пообещала я, испуганно глядя в расширившиеся, как у наркомана зрачки. Он снисходительно улыбнулся и погладил меня по щеке.

– Я тоже брезгливый, Лена, – негромко поведал Греков. – Я не лижу у шлюх и не трахаю никого без защиты, кроме тебя.

Блядь, наверное, я должна возрадоваться!

– Ты в бешенстве, – заметил он, недовольно сдвинув брови. – Я чувствую, как ты горишь изнутри. Ненавидишь меня, презираешь?

– Нет, – отрицательно качнула головой. И это было искреннее.

– Хочешь? – ухмыльнулся скептически, раздвигая бедром мои ноги и бесцеремонно проталкивая в сухую киску два пальца.

– Нет, – произнесла я, но он уже и так понял.

– Любишь? – спросил Руслан, и я задохнулась, уставившись в тёмные беспощадные глаза. – Любишь меня, Лена?

– Люблю, – выдохнула я, и с ужасом осознала, что сказала абсолютную правду. Глаза защипало от выступивших слез, горло перехватил спазм.

– Тогда люби любым, Лена.

Сначала он пробил брешь в моем сердце, потом вскрыл наживую, разворотил старые шрамы, вывернул наизнанку и заполнил собой все пустоты, которые я бережно хранила, чтобы оставаться сильной. Но, что есть сила в моем случае? Независимость, которую дают деньги, хорошая работа, богатый любовник, престижное образование? Свобода, о которой все говорят, но никто никогда не видел? Безопасность, уверенность в завтрашнем дне, стабильность – тоже всего лишь мифические понятия.

Сильным может быть только тот, кто знает, кем он является на самом деле. Я не знала, кто я. Для кого я. Зачем я. Меня никогда не любили. Как отдельную личность, и я не могла. Не умела любить. Не умела жить.

До Руслана Грекова.

Немыслимо, что именно такой жестокий и непредсказуемый человек смог пробить невидимые стены внутри меня, разрушить барьеры, сменить ориентиры, что именно он дал мне то, чего я никогда не имела. Меня саму. Открытую, оголенную, живую. Я могу миллион раз задать себе вопрос – почему он? И у меня не будет ответа. Но я знаю точно одно – я буду жить и умирать, дышать и задыхаться, летать и разбиваться только рядом с ним. Греков – несокрушимая гранитная скала, а я маленький колючий сорняк, который упрямо пробивается между камней. Я не сдамся, не отступлю, если только он сам не вырвет меня с корнем и не бросит в ущелье. Надо быть очень и очень сильной, чтобы полюбить зверя, а еще смелой, рискованной и отчаянной. Вы можете мне не верить, но я смогу. Пусть он никогда не превратится в благородного принца, но зато будет моим. Только моим. Это случится.

Поспорим?

Пока я строила грандиозные планы по покорению опасного и сексуально-озабоченного монстра, жизнь подсовывала мне новые неприятности. В начале следующей недели Руслан умотал на открытие нового магазина в Питер, сообщив, что его не будет пару дней, а сам пропал до четверга, свалив на меня огромный список задач, подлежащих немедленному решению. Я крутилась и вертелась, как могла. Благо, что коллеги прекратили хамить и перечить в ответ на любую просьбу, но неприятные инциденты все равно случались. В столовой меня по-прежнему игнорировали. На общих собраниях и планерках я тоже всегда сидела, как изгой или прокаженная, в отдалении от собравшихся. Руководители отделов разговаривали со мной сквозь зубы, но в открытую свое «фи» никто не выражал. Сдержанный такой, рабочий, цивилизованный бойкот. Без жвачки в волосах и суперклея на кресле, как в школьные годы. Цивилизованный буллинг и тем не менее добавляющий немало головной боли.

Спасало только то, что на переживание льющегося на меня негатива, не оставалось ни минуты свободного времени. Рабочий график был заполнен под завязку. Я подыхала от усталости, практически ночевала в офисе, но справлялась. Наверное, именно последний факт удерживал меня от полного упадка сил. Я существовала на чистом адреналине.

А еще я скучала, скучала по своему зверю. Каждый раз возвращаясь за полночь в его квартиру и ложась в пустую постель, я часами могла смотреть в телефон, в надежде на звонок или сообщение, вместо того, чтобы полноценно отдыхать и отсыпаться. Но Греков связывался со мной исключительно в рабочее время и исключительно по рабочим вопросам. В плане профессионализма ему не было равных. Уверена, что Питере он проводил свои дни и ночи в том же бешеном режиме, что и я.

В пятницу я вымоталась так, что отключилась прямо за рабочим столом. Все уже разошлись, а я доделывала недельные отчеты, и сама не заметила, как провалилась в глубокий сон. Охранники давно привыкли к тому, что ненормальная ассистентка генерального днюет и ночует в офисе, и не задавали лишних вопросов.

Меня разбудил звонок мобильника. Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь, и спросонья потерла ладонями лицо, забыв, что у меня накрашены ресницы. Чертыхнувшись, потянулась за телефоном и удивленно выдохнула, взглянув на экран. Перевела взгляд на офисные электронные часы на стене напротив. Час ночи. Неужели девочки вспомнили обо мне во время традиционной пятничной тусы? Перебрали коктейлей и решили, что бойкот затянулся? Или новых сплетен захотелось?

– Саш, что-то случилось? – приняв вызов, спросила я у Смирновой, а звонила именно она.

– Ленка, слава Богу, ты не спишь, – взволновано, и как мне показалось, с облегчением, проговорила Александра.

– Вообще-то спала, – хмуро отозвалась я, вытирая влажной салфеткой лицо.

– Блин… Извини. Тут такое дело…, – голос Смирновой сел, словно она собралась реветь. На заднем фоне я услышала музыку и голоса, пьяный смех. Точно в баре. Меня, если честно, Сашкины проблемы мало трогали и сочувствовать ей из-за очередного кинувшего ее бойфренда я не собиралась. Особенно после организованной травли, которую они с подругами мне устроили.