– Тебе никогда не лизали? – заметив ошарашенное выражение моего лица, лениво поинтересовался Греков. Я отрицательно качнула головой. – Нравится? – я продублировала ответ.

– Грета, ей не нравится. Ты плохо стараешься, крошка, – опустив взгляд вниз, насмешливо бросил Руслан своей озабоченной подружке. И эта сука действительно начала стараться лучше. Ее язык проворно кружил вокруг клитора, тщательно вылизывал складочки, нырял внутрь и снова возвращался к набухающему комочку плоти. Пощипывая и дразня мои соски, Руслан наблюдал за действиями любовницы, шумно втягивая воздух раздувающими ноздрями. Смотреть на него было жутко. Порочный, похотливый, извращенный хищник, давно пресытившийся обыденностью и возбуждающийся только от разнузданных игр.

Мне не показалось. Еще клубной вечеринке я видела, что Греков реально заводился от происходящего. Сейчас происходило тоже самое. Взяв меня за руку, Руслан обернул мои пальцы вокруг своего огромного члена.

– Сделай, как в прихожей, – шепнул он, ткнувшись носом в мой висок. Я неуверенно провела по все длине, спустилась вниз, сжала в ладони яйца. – Это было почти по-настоящему, Лена, – выдохнул Руслан, обжигая своим дыханием, и толкаясь в мои пальцы каменным пенисом. – Я на пару минут поверил, что ты действительно захотела. Быстрее, маленькая хитрая шлюха, – я ускорилась, и он застонал, прихватывая зубами кожу на моей шее. Горячий язык скользнул по пульсирующей артерии, и я задрожала, внезапно ощутив всю порочность момента. Но меня не возбуждали прикосновения Греты, отчаянно пытающейся добиться от меня бурного отклика. Меня возбуждал Руслан, его запах, откровенные грудные стоны, его извращенное удовольствие, которое он и не думал скрывать. Его кайф был главным критерием, и он не умел и не хотел себя ни в чем ограничивать.

Я повернула голову так, что наши носы соприкоснулись, очертила головку раскалённого члена указательным пальцем, размазывая каплю выступившей смазки, и Руслан зашипел, требуя большего, требуя всего, что я могу отдать ему. Сдавила сильнее, быстрее, вверх-вниз, задыхаясь от внезапно накативших эмоций, вдыхая запах секса, вожделения, животной похоти. Мужественное жёсткое лицо охватило сосредоточенное выражение. Мои пальцы скользили, сдавливали, ласкали. Руслан закрыл глаза, напряженно сдвинув брови, чувственные порочные губы, дрогнув, приоткрылись, и сделав несколько рваных толчков в мою ладонь, он кончил с грудным стоном.

Я смотрела на него, как заворожённая, забыла напрочь про Грету, интенсивно работающую языком с причмокивающими, вызывающими отвращение звуками. Сама не заметила, как толкнула ее, а она почему-то даже не возмутилась. Сдвинув ноги, я повернулась на бок, продолжая растирать сперму по обмякшему члену, и испытывая необъяснимые дикие ощущения, от которых все мое тело покрывалось мурашками. Я хотела облизать свои пальцы, почувствовать его вкус, хотела сползти вниз, и убрать языком все следы мужского наслаждения. Я свихнулась, сошла с ума, слетела с катушек.

Руслан внезапно открыл глаза, и я застыла, рассмотрев в них то, чего там не могло быть. Но я видела, отчетливо и ясно. В чернеющих безднах шла война, кровавая бойня, и вел он ее не со мной. Его противник был гораздо страшнее, безжалостнее и беспощаднее. Единственный враг Руслана Грекова – это он сам.

– Боже мой, – шокировано прошептала одними губами, накрывая ладонью его щеку, длинные сильные пальцы легли сверху, но не для того, чтобы убрать, а переплетаясь с моими. А потом Руслан наклонился и поцеловал меня, прижался сухими горячими губами, выпил остатки дыхания, остановил ритм сердца, и разбил вдребезги. Вот так, без слов, одним моим первым поцелуем. Это оказалось больнее, чем я могла вынести, больнее, чем все, что приходилось пережить раньше. Мне не с чем было сравнить, я никогда так сильно не чувствовала, не дрожала, как оголённый провод, пропускающий через себя смертоносные заряды тока. Выстроенная крепость рухнула, рассыпалась в пыль, выпуская на волю, все мои страхи, нереализованные фантазии, детские мечты и подавляемые годами эмоции.

Я беззвучно заплакала, не в силах удержать в груди взорвавшийся мирок, в котором было так привычно выживать, отключив все лишнее. Слезы текли рекой, они жгли глаза.

Я вдруг остро поняла, когда это случилось. Когда я перестала чувствовать себя живой, когда я перестала быть ребенком, дочерью и стала товаром, который с раннего детства планировали подороже продать. Руслан не имел к тому событию никакого отношения. Но именно он пробудил болезненные воспоминания, он сорвал чеку и запустил процесс разрушения.

Перед глазами ярким пятном полыхнуло воспоминание из детства. Однажды ночью я наткнулась на мать с очередным клиентом. Застала их на кухне, куда зашла за стаканом воды. В воздухе стоял специфический сладковатый запах. И я раньше его чувствовала, когда к матери и ее подруге приходили гости, а потом каждый раз у меня жутко болела голова.

– Сколько лет твоей дочери? – бородатый мужик, вальяжно рассевшись на стуле в одних трусах буравил меня неприятным взглядом. Мама сидела у него на коленях, обнимая за массивную шею.

– Десять, – ответила Марго, пьяно хихикнув. – Красивая? На меня похожа.

Я одернула бесформенную пижаму, закрыла лицо волосами, чтобы клиент моей матери не пялился на меня.

– Эй, детка, как зовут? – обратился ко мне бородач. Я поёжилась, чувствуя на себе липкое внимание незнакомца. Он показался мне жутко отталкивающим.

– Милена, – прижимая к груди наполненный стакан, ответила я.

– Хочешь новое платье, Милена?

Я отрицательно тряхнула светлыми волосами.

– А туфли? Может телефон или компьютер? – продолжал перебирать отвратительный тип. Марго рассмеялась, хлопнув его по плечу.

– Прекрати пугать ребенка, – попыталась урезонить своего клиента. – Смотри, как побледнела.

– Да я много не попрошу. Милена, иди сюда, поцелуй доброго дяденьку, и он купит тебе все, что ты захочешь.

– Все-все? – тихо спросила я, исподлобья глядя на хохочущую пьяную мамашу и наблюдающего за мной жутким масляным взглядом незнакомца.

– Зависит от того, куда ты меня поцелуешь, малышка.

– А куда надо?

– Подойди ближе, мамочка покажет куда и как правильно целовать.

– Через пять-шесть лет она сама меня научит, – продолжала веселиться Марго. – А сейчас, Милка, брысь отсюда, – она махнула в сторону двери, и я рванула со всех ног. – Сколько раз говорила не шастать по ночам, но видимо гены берут свое, – донесся мне в спину новый взрыв хохота.

– Когда будет готова работать, скажи мне. Куплю.

– Обязательно. Тебе первому продам. Если денег хватит, – теперь уже смеялись оба.

Руслан оторвался от моих губ, только, когда они стали солёными от слез. Я таким и запомнила его… Свой первый поцелуй. Привкус горечи и слез. Я представляла иначе. Не так, все не так и никогда уже «так» не будет. Сквозь туман, я смотрела в черные бездны увеличенных зрачков, замечая, как тьма в них сменяется замешательством.