злой подкол, в начале бы прыснул, а затем состроил серьезный вид и сказал что-то типа: «Следи за языком, Медвежонок!». Колкие, но семейные междусобойчики. Всё в прошлом…

Какой-то шум. Правое крыло здания больницы и отдельный вход. Ого! Здоровенный коренастый санитар идет впереди колонны из мужчин-психов. Ну и персонажи, мать его! Один занятнее другого. Бородатый дядька, похожий на Санту, ржет в голос, что-то очень громко рассказывая соседу-доходяге. Ну-ка, ну-ка?

— Чтоб его, этого Карла! Обрюхатил мою сеструху. И родила она семь близнецов. Нет, восемь! Все страшные, как черти. Чертов Карл!».

Во заливает-то! «Восемь близнецов». Пожалуй, это тянет на «Книгу рекордов Гиннесса». С другой стороны, этот дядька — псих. Может, он верит в то, что болтает. Рядом с ними ковыляет дед. Бакенбарды, грязные патлы серых, очень длинных волос. Наверное, в молодости он был певцом кантри. Кожаной куртки с бахромой, шляпы и ковбойских сапог не хватает. Колонна уже у угла здания. Мда, в мужском корпусе явно гораздо веселее.

Что? Движение сбоку. Пончик Ди делает мужикам недвусмысленные намеки: виляет толстыми бедрами, водит рукой по грудям. Всё-таки хорошо разбираться в людях. Эта дамочка и правда неуёмная.

— Эй, Ди! А-ну заканчивай стриптиз! — окрикивает ее одна из санитарок.

Пончик не слышит. Она посылает воздушный поцелуй…

Воздушный поцелуй, посланный папой на прощание в комнате для посетителей. Слава богу, свидание с родителями длилось недолго. Мама издали завела шарманку, мол, в городской церкви новый пастор. Очень «современных взглядов». Да уж! Судя по всему, не только новая собака Остинов ей не по нраву. Она считает себя католичкой. Любит всё традиционное.

— Слышала, тут тоже есть часовня…

Ее эти намеки на становление на истинный путь и спасение души молитвами. Они прям с этим мистером Хендриксом сговорились! Да лучше б папа рассказал, как продвигается расследование. О том, что сейчас творится в городе. Лезут ли к мистеру Дональду Грэйвзу с расспросами журналисты, нападают ли на него местные с обвинениями и проклятиями?! Он, хоть и так себе человек, но не заслужил такого.

Увы, папа никогда не выдал бы информацию. Он — адвокат, и прекрасно знает всю эту кухню. Наверняка осведомлен лучше прочих. Папа не стал бы травмировать новостями. Когда близкий болен, лучше говорить о чем-то совсем отстраненном. Фиг с мистером Грэйвзом, фиг с горожанами и назойливыми журналистами!

Жив ли Роб? Его поймали? Дал ли он показания? Его чудовищный поступок. Почему он решился на такое?

Глава 14

— Берни, слушай, что-то мне хреново, чувак! А? Сам виноват? Мда уж, что есть — то есть. Вырубился от тепла камней в укрытии. Но ведь ловко же вышло повторить эксперимент Йена Чейза? Нагретые в костре камни, еловый настил, дубленка сверху. Хорошее лежбище. Не каждый сможет пережить ночь в лесу на морозе.

Старые газеты.

Они меня подвели. Сморило. Вовремя не надел дубленку… Погоди, приятель. Надо отлить…

Черт!

Да знаю, что бегаю каждую секунду! Знаю, что лихорадка и озноб. И что прикажешь делать? Сдаться копам? Нет уж!

Позитив.

Давай лучше о чем-нибудь хорошем. Форд Мустанг шестьдесят шестого года. Ночное чтение. Объявление в несвежей газетенке «ТаузендЛейк Пост». Наверное, тачку продали быстро. Жаль! С таким количеством нала ее легко мог бы купить я. Но что теперь об этом говорить. Время назад не отмотаешь. Кто был владельцем машины? Какой-нибудь старик, а в прошлом — лихой гонщик, как думаешь? Двести семьдесят кобыл под капотом, представляешь? Черт. В жизни бы не продал такого красавца. У тебя была тачка, Берни?

Лузер.

У него даже прав-то не было. Хотя из него вышел бы неплохой водитель. Отличные навыки. Автошкола. Так и не сданный экзамен. Почему? А на хрена? Но давай не будем о грустном…

О новостях.

Похоже, я сориентировался, приятель. Карта в умной башке, подсчеты. Ноль паники утром и собранность. Приток речки Натс. Правильно вчера сделал, что пошел против течения. Интуиция. Еще пара миль. Свернуть в лес. К вечеру добраться до Кристиновых болот. Как тебе такое? Неплохо? То-то.

Бернард.

Всё забываю спросить: как выглядит душа? Это сгусток светящейся энергии? Или часть космической темной материи? Тайна, понимаю. Знаешь, у меня есть просьба: если случайно столкнешься с духом по имени Роберт Грэйвз, то привет ему. А Крейгу Томпсону, Эйдену Келли и Франк… В общем, передай этим троим ублюдкам, что мир стал без них гораздо лучше, чище.

Глава 15

Как же адски медленно тянется здесь время! Ад — это когда совершенно нечем заняться, кроме как лежать и гонять мысли. Когда уже объявят отбой? Приглашение странноватой Джины. Может, она просто так ляпнула про кофе и вишневую Кока-колу? Если так — сильное разочарование.

Вишня — любимая ягода. Школьная форма была такого цвета. Она всё еще висит в глянцевом черном шкафу, как напоминание о школе. Ждет меня. Зря! Прости, милая, тебе нашлась замена — серая невзрачная пижама. Еще и наверняка с чужого плеча…

Пижамные вечеринки, сплетни, мэйк-апы, попсовая музыка. Подружки. Нет, не так. Дружба — вообще странное понятие. Особенно женская. Это такой тип отношений, когда выгодно общаться. Выгодно держаться стадом.

Надин, Кимми, Сара, Алекса, Рита, вместе — красивое, туповатое стадо. Как мама ни пыхтела, пристраивая меня в их компанию, они не принимали. Я не вписывалась. Портила бы картинку. Не больно-то и хотелось.

Самый лучший друг Дарен. Мы отлично проводили время. Он — добрый и умный, всегда давал списывать, я — смешила его до икоты. Тощий и нескладный Дарен, и я — «вредная пампушка». Дарен так необидно называл. Иронизировала, мол, вредная, потому что пампушка. Замкнутый круг, мать его.

Мои комплексы и вечные мамины придирки. Лишний вес и щекастое лицо — непрезентабельная внешность. Её пристальное наблюдение за обедами и ужинами. Смотри, мол, не съешь чего лишнего. Спасибо хоть, что изо рта еду не выковыривала. Семейные приемы пищи — как тяжкое гнетущее испытание. Постоянные напоминания: «Поменьше сладкого и мучного». Я покупала шоколадные батончики, чипсы и уплетала их с особой страстью. Ей назло. Дарен тоже ел будь здоров, но не поправлялся ни на унцию. Наглость уровня космос с его стороны. В шутку несильно щипала его, пихала локтями. Вымазанные шоколадом губы — он с улыбкой говорил, что плевать хотел на мои жирки. Мол, людей не за внешность любят и ценят. Мой добряк-Дарен.

Нам по тринадцать. Чудовищная новость! Его семья переезжает в Австралию. Шок! В запале кричала, что ненавижу эту далекую страну и желаю всем