начинает выпрыгивать на поверхность. Простая физиология и никаких сказок.

Урчание.

Живот сводит от голода. Съесть что-нибудь или нет? Точно! Сахар-рафинад.

— Ох, Берни, Вкуснотища-то какая! Знаешь, а ведь меня уже, наверное, объявили в Федеральный розыск. Круто ведь? Чертовски лестно! Беглый убийца, опасный психопат. «Libertad o Muerte»[9]. Свобода или смерть. Нравится лозунг? Мне — да. Очень в тему. Я выбрал свободу, а Лузер — смерть. Пить хочется…

Бутылка.

Точно, черт! Дружище, ты не против, если я выпью чуток? Что-то замерз. Так, что тут у нас? Боже, вот это совпадение! Лузер тоже пил такое. «Муншайн»[10]. Времена «Сухого закона». Бутлегеры[11]. Тачки. Мощные моторы.

«NASCAR»[12]

Бернард, ты знаешь, кто такой Джуниор Джонсон? Молчишь. Понятно! Боишься, что опять пристыжу тебя, начну умничать. Да уж, это часть говеного характера. Придется тебе какое-то время меня потерпеть, пока душа твоя еще здесь. Так вот, про Джонсона: его отец, как и многие, был бутлегером. Этим ловким дельцам требовались быстрые машины. Компания Форд в тридцатых создала движок V-8. Тачка — идеальный инструмент для доставки алкоголя. Бойкие ребята гоняли, как проклятые, от копов и заколачивали кучу налички на подпольном алкоголе. Соревновательный дух. В итоге это вылилось в гонки «NASCAR». Представляешь? Джонсон с четырнадцати лет помогал отцу и тоже гонял, а затем стал победителем пятидесяти этапов гонок серийных автомобилей. Член «Зала Славы», между прочим. Вот такие причудливые вещи случаются. Алкоголь и машины. Риск и горячая кровь настоящих мужиков. Так! Созрел тост.

Берни, старичок!

Не верю я в рай. И в ад не верю. Но, надеюсь, что, где бы ты ни был, тебе нормально. И хотя твоя жизнь была бессмысленной, уж извини, если не прав, я благодарен. Благодарен за сэкономленный патрон, консервы, этот самый сладкий в мире сахар! И горячительный «Муншайн».

За тебя!

Глава 11

— Эй! Встава-а-ай, слышишь?

Черная глубина сна. Полумрак палаты. Кто-то легонько тормошит за ляжку. Переворот на бок под скрип кровати. Психушка, а не дом. Еще непривычно. Таблетки, капсула и отруб. Затем бесцельные хождения из угла в угол по комнате в забытьи.

Силуэт на краю койки. Она, Джинн. Аромат яблочного детского шампуня. Слишком уютный, жизнеутверждающий запах для психбольницы.

— Привет! — шепчет. — Так как тебя зовут?

Она, наивная, что, до сих пор думает, что я не заговорила с ней в столовке из вредности?

— А у меня дурацкое имя, — продолжает, будто я ей только что представилась и можно вести полноценный диалог.

— Хочешь знать какое?

Вообще-то я в курсе, что ты — Джинн. Блин, какая же навязчивая! Явилась в ночи, да еще докапывается.

— Меня зовут Джина. Скажи, бред?

Ого! Не Джинн, а просто Джина. Никакой она не призрак. Никакого мистического страха и совпадений.

— Ладно! — цокнув языком, отмахивается просто Джина. — Пока не выяснила, буду звать тебя Барб, слышишь, молчунья?

Мать твою, издеваешься? Барб! Да Барбара — еще хуже, чем Джина. Кукла ей, что ли? Сама такая. Отворачиваюсь в знак протеста.

— Да не похожа ты на куклу Барби, успокойся! Персонаж Барбара Фишер из «Обнаженного аромата»[13]. Слыхала про этот сериал? Ты напоминаешь ту актрису, как ее, м-м-м, Донну Миллз.

Оправдывается. Решила, значит, подмаслить сравнением с актрисой. Брехня! Не похожа я на Донну Миллз. Только если чуть-чуть, глазами.

— Ну ты чего? Обиделась?

Прикасается к плечу. Накрываюсь одеялом с головой. Достала!

— Слушай, Барб…

Что ж это такое! Ей хоть бы хны!

— Хочешь кофе? Или вишневой Колы?

По-моему, она уже предлагала. Такие вещи в психушке в цене. Как сигареты и травка в тюрьмах. Чертовски заманчиво! Не врет ли? Кофе. Пусть даже растворимый, самый дешевый. Эх, ладно! Приспускаю одеяло с лица.

— Ура! — взвизгивает Джина и подпрыгивает.

Придвигается ближе, склоняется, упершись тощими ручонками в матрас.

— Завтра, после отбоя. Палата номер двадцать. Та, что за углом, слева.

Чмок! Ее влажный след на моей щеке. Джина юркает к выходу, словно мелкий зверёк. Бурая куница. Мастерски, очень тихо приоткрывает дверь. Она знает всё о том, в каком моменте внутри механизма, связывающего дверную ручку, железный язычок и неработающий замок, может что-то предательски заскрипеть или щелкнуть. Высовывает голову. Чисто? Да, Джина исчезает. В деле тайных перемещений по этой тюрьме она опытная. Наверное, девчонка здесь давно.

Протираю краем пижамы щеку. Странно. Совсем даже не брезгливо. Отпечаток чистоты, детской непосредственности и невинности. Снисходительное отношение к ней. Джина ведь чем-то больна, раз находится здесь. Самообман. Нежные сестринские чувства. Джина — как продолжение Колокольчика. Стоп, спать! Слишком тяжело…

Глава 12

Тяжесть.

Опоясывающая боль. Чер-р-рт! Сумерки. Адский холод. Дубленка внутри сырая. Снаружи покрыта тонкой коркой льда. Пальцы на ногах и руках околели. Изо рта — белый пар.

Где я?

Боже! Боль в башке. Вкус перегара. Зачем, почему нажрался, да еще на голодный желудок?! Чертов алкоголик, кретин!

Пустая бутылка.

Вещмешок. Шум воды. Река. Так не должно быть! Цель — озеро треугольной формы. Я заблудился. Резь, позывы. Мочевой пузырь вот-вот лопнет! Почки, черт! Получить переохлаждение с моими-то недавними проблемами. Срочно отлить!

— Черт-т-т! Мать твою ж, больно!

Реки.

Да их в штате не счесть. Идиот! Где теперь искать ночлег? Как сориентироваться? Если срочно не согреться, то хана. Жар? Лихорадка? Да уж, знакомо. Антибиотики в доме Грэйвзов? Конечно же забыл про них. Чтоб мне сдохнуть!

Смерть.

Мучительная и страшная. Нет! Всего лишь день в пути. Слишком короткое путешествие. Река — это неплохо. Есть где набрать воды. Костер и укрытие. Прочие проблемы — завтра. Так! Идти по течению или против? Против. Это слово всегда больше нравилось.

— Эй, Берни! Ты чем занимаешься? Наверное, ржешь надо мной? Ну смейся-смейся. А я пока подыщу уютное местечко. Знаешь, я — крайне жестокий человек. А сейчас еще и взбешенный. Понимаешь ли, на то есть куча причин. Ненавижу, когда что-то идет не по плану. Злорадствуешь? Окей. Знаешь, что произойдет после того, как найдут твое бездыханное тело? Легко спрогнозировать. Интересно? Да ты и сам всё скоро увидишь с небес.

Труп.

Рано или поздно кто-то найдет тебя. Затем — морг. Могила или крематорий. Ты что предпочитаешь? Лично я — кремацию, поскольку атеист. Так вот, похороны… Ноль, ну или почти ноль провожающих в последний путь. Угадал? Да ладно тебе, на правду не обижаются. В общем, в отличие от моей кончины, твоя точно не станет сенсацией. Всего лишь строчка в некрологе местной газеты.

Бывшие одноклассники.

Они соберутся на тупую встречу