— Сегодня он придет просить моего согласия на ваш будущий брак с Тэрвином. И твоего, конечно, но ты же понимаешь, что это всего лишь формальность. Что на самом деле все давно уже решено.

«Сочувствую, Джен…»

Я не ответила, только подумала вскользь, куда Кай может засунуть свое сочувствие. То есть мог бы, будь у него то самое место.

Ну да, я еще вчера подумала об этом, когда мы с Медором ужинали. Но одно дело предполагать, другое — знать наверняка. Конечно, до свадьбы еще далеко, но вряд ли за это время мое отношение к Тэрвину изменится. Четырнадцать ему или девятнадцать, без разницы. По сравнению с ним я бабка, которая по недоразумению получила новое юное обличье. Что он сможет мне дать? Такое же молодое тело и умопомрачительный секс? Сомнительно, учитывая, что для него это будет первый опыт, как и для Дженны — в отличие от моего сознания, которое знает, как надо. Свою любовь? Зачем она мне, если не смогу на нее ответить? Высокий статус? Ну разве что. В поле и жук мясо.

— А-а-а… я не могу отказаться? — голос предательски дрогнул.

Медор посмотрел на меня с недоумением. И с возмущением.

— Отказаться?! Ты с ума сошла, Дженна?

— Но вы же отказались от своей некрасивой невесты, отец.

— Ты шутишь? Мужчина может, женщина нет. Но даже если б могла — отказать сыну правителя?! Похоже, это испытание на самом деле лишило тебя рассудка. И потом… мы с аарцохом не сомневались, что вы с Тэрвином нравитесь друг другу. Ведь вы вместе выросли.

Я молчала — что тут можно было сказать? Вот уж точно, никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже. Хотя… альтернативой стала бы смерть в своем мире, Кай не зря об этом напомнил.

— Послушай, Дженна… — Медор нервно крутил в руках снятую кожаную перчатку, пока не уронил. Обернулся и сделал слуге знак подобрать. — Свадьба еще нескоро. За пять лет может многое произойти. Аарцох или Тэрвин могут передумать. Или напротив — ты привыкнешь к мысли, что станешь женой будущего правителя Марны. А еще все могут умереть, — я вздрогнула, и он поспешно дотянулся до моей руки, пытаясь успокоить: — Прости, Дженна, не хотел огорчать тебя… еще больше.

Да куда уж больше!

И что мне теперь делать? Попытаться сбежать из дворца? Вплавь через ров? Или на метле улететь — если уж я на самом деле ведьма? И что дальше? Мне всего тринадцать. Что я буду делать? Просить милостыню?

Глупости. Медор прав. За эти пять лет может произойти что угодно. Например, проснутся колдовские способности, и я приготовлю для Тэрвина отворотное зелье. Впрочем, при моей катастрофической везучести я обязательно на этом деле попадусь, и Гирмас с радостью утопит меня снова. Теперь уже окончательно. И придется Каю искать себе новую подружку, чтобы подъедаться ее чувствами.

«Кстати, Кай, а как тебе мои новые эмоции на вкус?»

«Трудно сказать, Джен… Представь, что в твоем любимом ресторане сменился повар. Меню то же самое, но все равно еда чем-то отличается. Хотя в целом вполне съедобна».

Вот ведь зараза!

— И что я должна делать?

— В каком смысле? — не понял Медор.

— Сегодня.

— За тобой придут, приведут ко мне. Аарцох спросит, согласна ли ты стать женой его сына. Ты ответишь, что согласна. Вы с Тэрвином поцелуетесь — и все. А за ужином о вашей помолвке объявят во всеуслышание. Кстати, сегодня тебе придется там присутствовать. Впервые. Поэтому, будь добра, приведи себя в порядок и оденься поприличнее.

— А если я скажу, что не согласна? — на всякий случай уточнила я.

— Дженна… — он скривился, словно откусил пол-лимона.

Могла ли я когда-нибудь подумать, что мужчина, вызывающий у меня вполне определенные реакции, будет заставлять выйти замуж за другого. За мальчишку, который не вызывает абсолютно ничего, кроме чувства неловкости. И я не смогу отказаться.

— Я надеюсь, не будет никаких неожиданностей, — сухо сказал Медор.

— Не будет, — пообещала я и до самого дворца не проронила больше ни единого слова.

В голове варился суп из мыслей. Вряд ли от этой мешанины мог быть какой-нибудь толк, потому что ни одну из них я так и не додумала до конца.

На первый взгляд, статус невесты наследника должен был обеспечить мне защиту. А с другой стороны, наоборот, мог сделать положение еще более опасным. Смертельно опасным. Медор сказал, что у Гирмаса наверняка была какая-то другая причина желать Дженне смерти. Помимо старых счетов. И от этого зависело очень многое. Русская рулетка, только неизвестно, сколько у револьвера камор пустых, а сколько заряженных. И отказаться от игры, увы, нельзя.

Что касается Нелиды, помолвка действительно могла избавить меня от нее. Под тем благовидным предлогом, что новое, более высокое, положение требовало настоящей горничной, хорошо обученной, а не девочки-ровесницы. Разумеется, она поймет, что это только предлог. Но ее хотя бы не будет рядом. Жаль было портить отношения с Эфрой, она мне нравилась. Однако если на кону жизнь, приходится расставлять приоритеты и чем-то жертвовать.

— Приготовь парадное платье, — приказала я, когда Нелида помогла мне раздеться. И остановила жестом, пресекая намерение пойти со мной в ванную: — Я сама.

Уж если поскользнусь и сломаю шею, винить будет некого.

Она посмотрела искоса, сдвинув брови, но ничего не сказала.

Наполнять ванну я не стала. Забралась в нее и кое-как, скрючившись, помылась под краном, вздыхая о невозможности принять душ. Вода текла чуть теплая, уже остывшая. Как выяснил Кай, ее накачивали из реки в большие баки под крышей и нагревали утром и вечером. Оттуда она стекала по трубам в ванные, которых во дворце было не так уж и много.

Закончив, я осторожно вылезла и вытерлась мягкой простыней: полотенец в этом мире не водилось. Надела чистое белье, села в кресло перед зеркалом и позвала Нелиду, чтобы та расчесала мне волосы.

— Не знаю, говорили мы с тобой об этом раньше или нет, — сказала я, пристально глядя на ее отражение. — Скажи, он ведь тебе нравится, да?

Густо покраснев, Нелида уронила щетку, и костяная ручка разлетелась осколками по полу.

— Подбери!

Наклонившись, она собирала костяные осколки, а я смотрела на ее согнутую спину и думала, как быть дальше.

Разумеется, я и прежде догадывалась, что Нелида неравнодушна к Тэрвину. И теперь она фактически это подтвердила. Пусть и без слов, но сомнений у меня не осталось. Конечно, можно было вот так же в лоб спросить, не она ли написала донос, и посмотреть за реакцией. Но что это мне давало?

Когда еще ее от меня уберут. Про загнанных в угол крыс не зря говорят, что они могут броситься. В детстве я ездила с родителями в гости к «деревенской» бабушке, маминой маме. По ночам было слышно, как в подполе кто-то возится. «Крысы, — пожимала плечами бабушка. — Подумаешь, беда». А я боялась засыпать. Казалось, едва усну, и сразу какая-нибудь особо наглая тварь вылезет из подпола, залезет на лежанку и откусит нос. Или ухо.