– А когда получил бы? – полюбопытствовалЧерногоров.

– А вот тогда начинаются различия, – сказалКречет. – Один скажет: не вышло, ну и не надо, не больно то и хотел,другой завопит, отмщения восхочет... Впрочем, на Западе таких уже не осталось.Но дело в другом: что можем? Опять ноты протеста? Так в США чиновники своимшлюхам задницы ими подтирают и показывают наши подписи, покрытые...

Снова все молчали, угрюмые и подавленные. Штаты со слабымине считаются, а могучего СССР уже нет. Россию можно не только пинать, но и ногиоб нее вытирать – не пикнет.

Коломиец прошептал в понятном отчаянии интеллигента:

– Как остановить эту тупую мощь, эту сытую скотскуюсилу?.. Она уже подмяла под себя некогда цивилизованную Европу!.. Англия,блистательная Англия Шекспира, Байрона, Мильтона – теперь носит в зубах тапочкиза этим тупым рыгающим быдлом. Германия уже превратилась в нацию здоровыхбюргеров, которых ничего на свете не волнует, кроме собственного здоровья.Везде, где пройдет доллар, гибнет культура, а великие трагики начинаютшвыряться тортами на потеху американизированной публике, для которой этошвыряние тортами уже верх высокого искусства...

Кречет метнул огненный взор в мою сторону:

– Что скажет человек, который всегда бежал впередипаровоза?

Я возразил, почуяв насмешку:

– Считаете, это плохо? Но впереди паровоза всегдадолжны пройти строители, которые кладут шпалы и рельсы, а еще раньше строители,что насыпят насыпь, а еще раньше – топограф... Да, я яростно выступал завосстановление Храма Христа Спасителя! Но это было в семидесятые годы, годыСоветской власти, когда восстановление Храма было бы оправдано как с моральной,так и с любой другой точки зрения. Мол, они разрушили, они же и призналиошибку... или вину, как хотите, и восстановили все, как было. Но какая дуростьвосстанавливать Храм после свержения коммунизма? Дело даже не в том, что на теденьги, которые бросили на Храм, можно было бы построить немалый город... а сквартирами у нас по-прежнему туго!.. Дело в том, что это признание, что Россия,сбросив ярмо тоталитарной власти, устремляется не в будущее, а трусливовозвращается в прошлое, богомольное и тупое прошлое, богобоязненное,по-прежнему тоталитарное. Только вместо вездесущей царской... то бишь,коммунистической власти будут вездесущие попы, будут поклоны... Простите, я,кажется, соскользнул с политики в религиозный диспут?

Коган спросил живо:

– Да, это ваш второй конек. Я только не заметил связи спервым: как сбить рога проклятым американцам?

Я заметил улыбки министров, меня почему-то покоробило, виднокофе подали некрепкий или надо было на чашечку больше перед выходом. Яузов,демонстрируя странное объединение армии не то с капиталом, не то с Моссадом,добавил ехидно:

– И как им прищемить хвост. Или хотя бы щелкнуть поносу.

– Во-первых, – сказал я раздраженно, – яразличаю американцев и штатовцев. В Америке, если вы бывали в школе... правда,не думаю, что для избравших военную карьеру это необходимо... в Америке многостран, в том числе Бразилия с ее Пеле, Чили с Пиночетом, Аргентина, Панама...ага, что-то вспоминаете?.. Канада и Мексика тоже там. Во-вторых, я не отличаюамериканца от финна, корейца или, скажем, индийца. Для меня враг не народ, нестрана, а тупиковая общественная формация, что не остается гнить в своихграницах, а быстро распространяет свою заразу на остальные народы, все ещездоровые...

– Ну-ну, как вы это видите?

Я посмотрел исподлобья:

– Я вас видел на праздновании Куликовской битвы. Вытогда распинались о победе русского народа над татарским. Умолчу, что это несовсем... э-э... но такое идиотское толкование, достойное только меднолобых,есть идиотизм еще и по другой причине. Вы не возвеличили русский народ, аумалили. Вы свели все к драке двух наций. И умолчали, что на стороне русскихклали головы не только хохлы в составе литовских войск, но и два татарскихполка! Они сражались доблестно против Мамая и почти все полегли, защищаяРусь... Почему? Да потому что шло сражение не между двумя народами, а междудвумя формациями: земледельцев и кочевников. Часть татар под влиянием русскихуже осела на землю. И, естественно, они выступили на стороне болеепрогрессивного строя. Строя, не русских!

Яузов хмыкнул, его красная рожа выражала презрение ко всему,что не покрыто погонами, только глаза были внимательными:

– И что же, Америка... то есть, Штаты, это вроде татар?

– Для них это было бы комплиментом!.. Не для татар,конечно. Для неграмотных повторяю: нет ни России, ни Америки. Естьбиологический род людской, который быстро растет, размножается, мужает... Вкаких-то местах возникают опасные болезни, вроде Золотой Орды, цивилизацииацтеков, племен каннибалов, но остальная масса вполне здорова, берет верх, аэти болезни рассасываются... за исключением последней опасной болезни, что неосталась на своем континенте, а расползается по свету, опасно заразив уже почтиполовину человеческого вида. Эта болезнь страшна тем, что в первую очередьпоражает психику: люди не понимают, что опасно заражены. В сознании укрепляетсяиллюзия, что как раз вот теперь начали жить хорошо, безопасно, сыто...

Он слушал с самым скептическим видом. Я начал злиться,наконец Яузов буркнул снисходительно:

– Бред какой-то. Но как обоснование некой новой военнойдоктрины – в самую точку. Мы вроде хирургов? А танковая армия вместо скальпеля?

– Мы фагоциты, – поправил я. – Есть в кровитакое белые кровяные тельца, что бросаются к месту инфекции, дерутся, гибнут, акогда врага побеждают – их трупы либо выходят в виде гноя, либо растворяются вчеловеческом теле.

– А если не побеждают?

– Человек мрет, – ответил я зло. – Как помретвесь род людской, если не остановим болезнь штатовщины! США в тупике ещепотому, что средние американецы... назвать их средними – это комплимент! –убеждены, что все лучшее создается у них в США. В том числе и культура, как ониее понимают. Из-за этого они отделены от европейской культуры Та хоть и почтирухнула под победным натиском американского хамства, но все же какие-то остаткисохранились!

Коломиец вдруг сорвался из-за стола, выпученными глазамисмотрел на один из дальних мониторов, его ладонь вслепую шлепала по столу,словно ловил прыгающего кузнечика. Наконец ижящные как у музыканта пальцынащупали пульт, он резко ткнул им в сторону главного экрана, словно выстрелил.Там вместо митинга на Красной площади появились люди в одинаковых одеждах, содинаково угрюмыми лицами.

– Опять катастрофа? – спросил Коган, не поднимаяголовы.

Коломиец сказал счастливо:

– Патриарх Борис собирает под свои знамена молодежь!

Бумаги перестали шелестеть, на министра культуры воззрилисьс удивлением. Даже Кречет оторвался от чтения указов, которые вроде бы он самсоставляет, переспросил: