Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Повопит, – сказал я быстро. – Но толькодруг перед другом. Я ж говорю, каждый интеллигент сам бы стрелял... нет,конечно, сами ручки марать не изволят, но жаждут крови! А поговорят только изкомплекса псевдообразованности. Чтоб Европа вдруг да не думала, что в Россиивсе такие дикие, Камю не читают... Просто, мол, в дикой стране живут, гдеправят всякие самодуры-кречеты. Но, голову даю на отрез, на самом деле такуюрезню примут с удовольствием. А мы получим поддержку всего народа. Не нынешнюю,пассивную, а... реальную!
Коган поежился:
– Погромы будут?
Краснохарев покосился рассерженно:
– Как вам все неймется! Двух зайцев одним камнем! Илишний раз покричать в свое удовольствие, что евреев обижают, и в Израильзагнать еще пару миллиончиков наших сограждан. А то не едут, проклятые. Тамсамим пахать придется, а тут на хребте русского народа ездиете...
Кречет хмыкнул:
– Тут на днях один был на приеме. Из высшихсионистских... Нельзя ли, мол, как-нибудь пару погромов. Хотя бы где-нибудь наокраине. В Перми беремся организовать сами. А то в Израиле рабочих рук нехватает, а палестинцы, что у них работают, то и дело с бомбами за пазухойприходят.
Сказбуш спросил с интересом:
– И что ответили?
– Да так, – ответил Кречет туманно. – Смотрячто пообещают взамен. Поддержку в отношениях со Штатами, отсрочку долгаНидерландам, еще мелочишка, о которой пока говорить рано. А мы, что ж... ВонКоган горит желанием послужить далекой прародине. Его и вздернем.
Коган поежился, потрогал шею:
– Да я как-то не очень горю...
– Зато памятник поставят, – утешил Краснохаревзлорадно. – А мы, скорбя, такой агромадный венок притащим! С лентами. Хотькрасными, хоть черными. А хоть с голубыми. Это ж не за какую-то Россиюпострадаешь, а за свой Израиль!
Коган вздохнул:
– Ладно, уговорили. Если венок большой...
А Сказбуш сказал с неудовольствием:
– Что погромы... Морду набить, подушку распороть... Вонна Украине так всегда от мала до велика всех под корень! Начиная со СвятополкаОкаянного и через Хмельницкого и гайдамаков до Петлюры и Бандеры. Вы уж, ПлатонТарасович, торгуйтесь как следует! Они что угодно дадут за то, чтобы им свойИзраиль людьми пополнить. Хоть половину американского флота, хоть любой штат кРоссии присоединят на правах Татарии. Кстати, у них тоже не церемонятся. А стеррористами так вовсе никогда в переговоры не вступают! Штурм, и все! При задержанииживья не остается...
Он завистливо вздохнул. А Коломиец посмотрел на меня косо,сказал негромко, но с такой умелой актерской значительностью, что услышали все:
– Как сказал Цукерман... или Цукерник, уж не помнюточно:
Возглавляя партии и классы,
Лидеры никак не брали в толк,
Что идея, брошенная в массы, –
Это девка, брошенная в полк.
Сказбуш хмыкнул, но было видно, что благосклонно слушает иподдерживает министра культуры. А когда тайная полиция поддерживает культуру,то по моей толстой волчьей шкуре сразу бегут мурашки размером с камчатскихкрабов. Тайная полиция не бывает хорошей, зато культура не только бываетполицейской, но еще как бывает!
– Это сказал Губерман, – поправил Сказбушснисходительно, но выпрямил спину и посмотрел орлом, все ли заметили, что главаФСБ поэзию знает лучше министра культуры. – А что до идей, так всегдабыло. Как с идеями христианства, коммунизма, пуританства, Во что выльются идеигосподина... или товарища Никольского уж не знаю, не знаю. Но памятник непоставят, точно. Может быть, как с Кромвелем: через сто лет выроют скелет ивздернут. А может, иконы нарисуют! Красивого такого, с благородным лицом иорлиным взором. Который даже в компьютерные игры резался без кодов и солюшенов.
– А если в дефматчи, – поддержал Коган с обидой вголосе, – то без подленьких патчей, когда себе бессметрие, а противнику –масдай!
Мирошниченко, весь из натренированных мышц, двигался легкий,как тень. Перед нами появлялись бумаги, которые он то и дело добывал избесшумных принтеров, Марина так же неслышно подавала кофе и ставила тарелки сбутербродами.
Больше всего бумаг клали перед Кречетом. Большинство он,проглядев, передавал другим, на лбу его морщины становились все глубже. Однураспечатку пустил по кругу.
В помещении пахнуло холодным ветром. Министры мрачнели, вглазах появлялось затравленное выражение, как у зверей, загнанных в угол. Комне бумага пришла к последнему, по спине словно посыпали холодным колючимснегом. Внутренности похолодели от предчувствиии неминуемой беды. С пометкой«секретно» на листке сообщалось, что у западной границы спешно строится военнаябаза. Вообще-то США не скрывали, что строят, укрепляют эту базу, такую махинуне скроешь, только отрицали, что она подходит под определение «военная». А налистке стояли, в основном, цифры. Сколько тягачей, пригодных только дляперевозки тяжелых ракет, сколько специалистов-ядерщиков, сколько бетонируетсяплощадок для комплекса противоракетной обороны...
В прессе пошли статьи, созданные по проверенномуамериканскому рецепту: говорить только правду, много правды, очень многоправды... но не всю. Снабжать корреспондентов массой видео и фотоматериалов,чтобы сами не совали носы, куда не надо. И не будут сапоги стаптывать, если имподать на блюдечке массу материалов. И пошло, что на этой базе будеттехнический центр по слежению, служба раннего оповещения, радарные установки,несколько взлетных полос для тяжелых самолетов... при чем здесь военные,транспортные самолеты с грузом продовольствия еще тяжелее военных! Естественно,на этой базе, оборудованной ультрасовременными установками по слежению, будетохрана, ибо нельзя же оставлять без охраны ценности на десятки миллиардовдолларов. И не старый дед с дробовиком, а современные элитные части. А навооружение элитных командос ныне входят как автоматы, так и легкие танки.
Сказбуш нарушил общее молчание:
– Там и тяжелые танки, и даже тактическое атомноеоружие. Понятно, ракетами напичкано все, вплоть до туалетов. От крохотных,размеров в палец, до таких, что ими бы только спутники на Марс забрасывать.
Яузов поскреб грудь, стараясь не задевать бинты, поморщился:
– Нам вызов. Они прекрасно знают, что нам станетизвестно все.
– Если проглотим, – согласился Сказбуш, – онисделают следующий шажок.
– Какой?
Сказбуш пожал плечами, неожиданно кивнул на меня:
– У вас есть футуролог. Пусть и скажет.
Кречет сдвинул брови:
– Футуролог есть у всего кабинета. Но я и безфутуролога скажу, что откуда бы мы не отступили, на то место сразу жеопускается сапог американского солдата. Штаты не знают, до каких пор будемотступать, вот и давят. Проверяют! Честно говоря, каждый бы давил на ихместе... пока не получил бы по сопатке.