на то нет никаких причин.

— Тетя Алисия…

— Ты забыла, кем я работаю? Я — преподаватель в университете. А такая работа отнимает у меня очень много сил. Порой мне приходиться иметь дело с очень шумными, наглыми и невоспитанными ребятами. Больше сил уходит на то, чтобы угомонить их, чем на проведение нескольких лекций за целый день.

— Хорошо, я могу в это поверить. Но почему же вы так сильно тряслись от страха?

— Я не тряслась. Тебе показалось.

— Ничто не происходит в жизни просто так! Вы выглядите так, будто в квартире был кто-то посторонний?

— Что?

— Вас пытались ограбить? Или случилось что-то другое?

— Нет, Ракель, меня никто не пытался грабить.

— Но в чем тогда причина?

— Ни в чем, милая. Ни в чем.

— Тетушка, пожалуйста…

— Ради бога, Ракель, перестань так переживать за меня. — Алисия выдавливает из себя некое подобие улыбки и проводит рукой по своему бледному уставшему лицу. — Я сейчас немного отдохну и снова буду в форме.

— Я буду больше переживать, если не узнаю, что вас беспокоит, — признается Ракель.

— Меня беспокоишь только ты. Твое благополучие.

— Тетя…

— Э-э-э, послушайте, Алисия, может, вам что-то нужно? — неуверенно спрашивает Мэри-Элис. — Не хотите выпить еще немного чаю? Или что-нибудь съесть?

— Нет, Элис, спасибо, пока что мне ничего не нужно, — слабо покачав головой, тихо отказывается Алисия. — Мне просто надо немного полежать. Полчасика, и я буду в полном порядке.

— Прошу вас, тетя, скажите мне, что произошло… — с жалостью во взгляде умоляет Ракель.

— Ничего не произошло, солнце мое. Это просто обычное переутомление.

С этими словами Алисия гладит Ракель по щеке, пытаясь выдавить из себя что-то вроде искренней улыбки.

— Неужели ты сама никогда с этим не сталкивалась? — удивляется Алисия.

— Я хочу знать, почему вы ходите такая напряженная и испуганная, — с жалостью во взгляде говорит Ракель. — И кто же все-таки звонил вам вчера поздно вечером.

— Я уже сказала тебе все насчет этого еще сегодня утром.

— Тетя…

— Со мной все в порядке, — уверенно, медленно произносит Алисия. — Нет причин для беспокойства.

— Вы уверены?

— Уверена.

Ракель тяжело вздыхает с грустью во взгляде, понимая, что продолжать этот разговор бесполезно.

— Ну что ж, хорошо… — тихо произносит Ракель. — Раз вы говорите, что с вами все в порядке…

— Лучше займись своими делами. А я пока еще немного полежу.

— Да… Наверное, я лучше… Пойду в свою комнату… Займусь чем-нибудь… Отдохну, например. Ведь я… И сама сильно разнервничалась из-за вас.

— Конечно, радость моя, — слегка улыбается Алисия. — Ступай к себе. А потом мы с тобой поедим что-нибудь вкусное.

— Хорошо… — Ракель медленно встает с кровати и со скромной улыбкой мягко гладит Алисию по руке и плечу. — Отдыхайте, тетя. И помните, что вы всегда сможете на меня положиться. Я готова сделать все возможное, чтобы помочь вам.

Ракель разворачивается, медленным шагом выходит из комнаты и закрывает за собой дверь, выглядя немного обеспокоенной. Ее расстраивает то, что Алисия продолжает и дальше делать вид, что ничего не случилось и ищет все возможные отмазки. Говорит все что угодно, лишь бы не признаваться в том, что с ней происходит что-то ужасное.

Мэри-Элис пока что остается в комнате Алисии, с грустью во взгляде наблюдая за женщиной и ее племянницей и определенно борясь с желанием рассказать всю правду о произошедшем. А как только Ракель выходит из нее, юная блондинка присаживается на кровать и складывает руки перед собой.

— Вот видите, Алисия, — практически шепотом говорит Мэри-Элис. — Ракель догадывается, что с вами что-то не так. А вы упорно все отрицайте.

— Я и буду отрицать, — уверенно отвечает Алисия.

— Пожалуйста, прекратите все это и наконец-то расскажите ей про ту женщину. Скажите, что к вам приходили сообщники этой сумасшедшей и перевернули всю квартиру с ног на голову.

— Я уже сказала, что она не должна знать об этом.

— Ракель для вас не чужой человек. Она — ваша родная племянница! Как вы можете скрывать от нее такие вещи и лгать ей о том, что все хорошо?

— У меня нет выбора, Элис. Я не могу втягивать ее в свои проблемы.

— Вы же должны понимать, что теперь она так и будет постоянно спрашивать вас о том, что произошло.

— Пусть спрашивает.

— Неужели вы постоянно будете искать какие-то отмазки перед ней и делать вид, что все хорошо?

— Буду.

— Будет хуже, если она узнает все не от вас, а от других людей. Например, той же Эвы или ее людей.

— Дай Бог, она ничего не узнает.

— Этого не будет, Алисия. Настанет день, когда Ракель обо всем узнает.

— Я прекрасно понимаю ее желание узнать всю правду. Ведь она переживает за меня и хочет помочь мне.

— Вот и дайте ей знать, что происходит. Так будет намного лучше. Она перестанет гадать и задаваться вопросом, что происходит.

— Нет, Элис… Я не хочу загружать ее своими проблемами.

— Простите, но вы поступайте неправильно.

— У нее и так своих проблем по горло. — Алисия вздыхает с грустью во взгляде. — Не хватало еще и заставлять ее разбираться с моими.

— Если человек очень захочет что-то сделать или узнать, он все равно найдет способ получить желаемое.

— Я должна сама со всем разобраться. Должна сама покончить с этой историей.

— Вы вряд ли покончите с этой историей сами. Та женщина запросто может уничтожить вас и добраться до этой девушки.

— Я найду способ отвязаться от этой женщины. — Алисия замолкает на пару секунд и тяжело вздыхает. — И хорошо… Если она так хочет заполучить мою статуэтку, ради бога. Я отдам ее. Даже за бесплатно. Все сделаю, лишь бы Эва оставила меня в покое.

— Алисия… — с жалостью во взгляде произносит Мэри-Элис.

— Ничего не говори Ракель про Эву. Ни-че-го.

— Но…

— Надеюсь, ты не рассказала ей о том, что здесь произошло? — слегка прищуривается Алисия.

— Нет, конечно, — уверенно качает головой Мэри-Элис. — Я ничего не говорила. Вы же просили меня! Не сказала, что здесь все было перевернуто вверх дном.

— Прекрасно! Вот и молчи дальше.

— Но я так хочу все ей рассказать…

— Не вздумай, Элис. Не вздумай!

— Ладно-ладно, я ничего не скажу, — приподнимает руки перед собой Мэри-Элис. — Не беспокойтесь.

— А раз она не увидела синяк на лбу, значит, я хорошо скрыла его…

— Вы теперь все время будете ходить с косметикой на лице?

— До тех пор, пока синяки не пройдут.

Мэри-Элис ничего не говорит и тяжело вздыхает, пока Алисия окидывает всю комнату взглядом.

— Да, а в квартире точно не осталось никаких разбросанных вещей? — уточняет Алисия. — Ты успела все убрать до ее прихода?