беззвучно подошел к двери. По ноздрям резануло запахом – Ит невольно отшатнулся. Отошел на несколько шагов, глубоко вздохнул, прочищая легкие. Потом повернулся, и так же неспешно, как братья, пошел к лестнице, ведущей на первый этаж.

«Говорить гению, или не говорить? – размышлял он по дороге. – Если сказать, то – всё. Для братьев это будет точно всё, потому что он отволочёт их тут же от нас всех подальше, и будет пытаться понять, кто их научил локальному воздействию. Понять бы еще, какому именно. Это грубый фокус, безусловно, но действенный. Грязно, зато безопасно. Другой вопрос: как они додумались подобное делать? Способности у них есть, безусловно, они просто их до этого момента не использовали, только сейчас, была необходимость, но… понять бы ещё, что это за способности, как они поняли, что ими обладают, и как научились ими управлять? Ведь учить было некому. Самое скверное в этом то, что братья, оказывается, отнюдь не так безобидны, как мы думали раньше, а это значит, что осторожность нужно удвоить, а то и утроить. Буду думать».

На выходе из детдома Ит остановился, и глянул вверх. На втором этаже, в душевой, горел свет, и слышалась тихая ругань – это отмывалась от дерьма, стараясь не шуметь лишнего, комариная банда и приспешники.

* * *

Лампочка на кухне была слабенькая, на двадцать пять ватт, поэтому и свет получался какой-то не совсем правильный – тусклый, тревожный, неуютный. И вообще, кухня эта, не смотря на то, что была вроде бы обжитой, уютной так и не стала – видимо, потому что и Берта, и Ит даже не пытались привнести сюда часть себя, кухня не принадлежала им, она осталась чужой, временной. Никакой.

Ри сидел на табуретке за столом, напротив – на точно такой же табуретке сидела Берта, а на столе ничего не было, ни чайных чашек, ни блюдца с конфетами, ни даже бутылки, потому что Ри принес бутылку, но Берта потребовала, именно потребовала её убрать, сказав, что сейчас даже запах спиртного ей ненавистен. Ит стоял у раковины, и вертел в руках чайную ложку.

– Ну давай, озвучивай, что ты предлагаешь, – произнес он, когда молчание стало уже просто невыносимым.

– Ты врач. И, уж прости, и не сочти за лесть, ты хороший врач. Я в этом имел возможность неоднократно убедиться, – начал Ри, но Ит его перебил.

– Конкретнее, – потребовал он. – Мне твои дифирамбы ни к чему.

– Ты можешь их развязать, – сказал Ри. – На феромоновой палитре и зондах.

– Пошёл ты на х…, – Ит швырнул ложечку в раковину. – Слышал? Встал, и пошёл отсюда!!!

– Ит, я бы попросил соблюдать приличия… – начал Ри, но Ит подошел к нему вплотную, и взял за грудки.

– Ты соображаешь вообще, что ты сейчас сказал? – едва слышно произнес он. – Ты мне, врачу, рауф, гермо, предлагаешь, по сути дела, изнасиловать двоих неразвязанных гермо, рауф моего же пола, с помощью средств феромонового ряда, и медицинской техники, да? Ты, человек, сссука, венец творения, предлагаешь мне – вот такое? До какой степени должен быть извращен разум, чтобы появились подобные мысли – в принципе? Ри, ты же был нормальным человеком, мне даже казалось временами, что ты понимаешь – но вот так? В других обстоятельствах, и кого-то другого я бы убил на месте за такие слова. Сразу. И как хорошо, что здесь сейчас нет Фэба, потому что он – не я, он бы тебе открутил голову ещё минуту назад… извращенец ты чёртов, чтоб ты провалился!

– Ит, успокойся, – попросила Берта. – И отпусти его, не пачкай руки.

– Ты меня сейчас удушишь, – сдавленно проговорил Ри.

– Хотел бы я тебя удушить. Гадость какая, – Ит, наконец, отпустил воротник Ри, и сделал шаг назад. – Ты это сам придумал, или подсказал кто?

– Это единственное, что мне пришло в голову, – признался Ри. – Ит, правда, я как-то даже не подумал, что это может быть… настолько неприятно.

– Если бы я тебе предложил трахнуть Амрита, тебе было бы приятно? – едко спросил Ит. – Ты вообще сообразил, что сказал? Не прикидывайся придурком! Уж передо мной-то не надо, сколько лет я тебя знаю, но чтобы такое…

Он не договорил, махнул рукой, и отошел обратно, к раковине.

– Правильно, – покивала Берта. – Вот там и стой. А то он еще что-то ляпнет, и ты его всё-таки уделаешь. Хотя я не против, – добавила она. – Я бы с удовольствием на это посмотрела.

– Так, хватит, – Ри неприязненно поморщился. – Я понял, идея была так себе. Ит, извини, просто ни о чем таком мы никогда не говорили, и я…

– И ты решил, что можно рискнуть, а заодно проверить, чего получится, – покивал Ит. – Будь впредь поосторожнее с такими проверками. Убить не убью, а вот покалечить могу запросто. Ты меня знаешь.

– Всё. Проехали. Значит, в этот раз обошлось? – уточнил Ри.

– Да, в этот раз обошлось, я спугнул тех ребят, – Ит решил, что подробности действительно сообщать не стоит. – Что по срокам?

– Максимум – две недели. Ребята, там, на Сфере… в общем, там, судя по всему, начинается революция, – неохотно произнёс Ри.

– Чего? – у Берты от удивления глаза полезли на лоб. – Какая революция? С какой радости?

«Очень натурально, – подумал Ит. – Молодец, хорошо отыграла. Спасибо Фэбу и Пятому за прогноз, вовремя».

– Чтоб я знал, – Ри вздохнул. – Видимо, передел власти, я не вдавался в подробности. И вообще, Ит, ты же агент, ты там был, неужели ты не заметил…

– Нет, я не заметил, потому что это не мой объект, и не моя разработка, – ответил Ит. – И вообще, гений, это уже переходит всякие пределы. Ты хотя бы определись – я врач, я агент, или я вообще кто в этом всём? Ты, на секунду, архэ, первоначало, и властелин вселенной, и ты не в курсе, что там и как? Ни в жизни не поверю.

– У меня есть долгосрочный прогноз по области, – неохотно ответил Ри. – Там… в общем, на этот период приходится некое глобальное…

– Некое глобальное что? – с издевкой спросила Берта. – Мочилово и кидалово? Убивалово и убегалово?

– Перестань вести себя, как базарная баба! – рассержено произнес Ри, но глянул на