— Вспомнил, вспомнил. Твои навыки дипломатии — это твой кошелёк.

— Ты бы лучше вспомнил не то, как я тебя вытащил, а то, что ты вполне заслуживал наказания!

— Да ладно тебе, я же всё-таки не стрелял из лука в него, — с натяжкой ухмыльнувшись, ответил Артур.

Леонель тоже улыбнулся.

— Ладно, веди себя капельку сдержаннее. До встречи.

Дверь захлопнулась.

Поместье Лузвельт с прошлого раза не изменилось ни на грош. Разве что в связи с наступлением холодного сезона многие цветы исчезли с клумб двора.

Встретил гостя дворецкий, который был уже осведомлён о визите Адияля Леонеля, потому сразу же и провел его в гостевую. На удивление, столь знатные и серьёзные Лузвельты сидели чуть ли не в домашней одежде. Исключением была лишь Лисан, которая выглядела бесподобно. Изящное красное платье не только подчеркивало идеальную фигуру молодой девушки, но и вместе с тем добавляло загадочности образу. Адияль был готов не сводить с неё глаз вовсе, но приличия ради, а ещё по причине своей застенчивости, увел взгляд и осмотрел комнату. Она была просторна, уютна, мебель вся пестрила тёплыми тонами древесины, стены были увешаны картинами, портретами, охотничьими трофеями парочкой декоративных мечей, в каждом углу стояли горшки с домашними цветами, посреди самой длинной стены располагался камин. Члены семьи сидели на разных креслах, молодой человек в белом халате, приоткрывающем часть груди, читал книгу по политике, другой, что был одет поскромнее, но всё также легко и непринужденно, вёл беседу с сидящим на соседнем кресле братом Менделем. Лишь Лисан будто слегка отчужденно уподоблялась шитью.

Со входом в комнату Адияля кардинально ничего не изменилось. Все поздоровались, пожав руки, Мендель ещё добавил добрый хлопок по щеке, а Лисан Лузвельт Леонель приветствовал с низким поклоном, поцеловав её мягкую, нежную, белую руку. Вдруг вдали послышался стук каблуков строгих мужских ботинок. Это был Назар Лузвельт, глава семейства. Вместе с ним плелся Фран-дэ-Луа, чиновник из Невервилля, которому уж больно пришлось по вкусу пребывать в тёплой стране, где ещё и цены на товары ниже, чем дома. Последняя фраза до появления в гостевой, изданная из уст Франа-дэ-Луа, звучала так:

— Поверьте, сейчас экономика начнёт стабилизироваться, и тогда Вы в полной мере сможете восстановить работу кузнечных цехов…

— О! Приехали всё-таки, господин Леонель, верно? — тут же прервал барон, обратившись к гостю.

— Добрый день, для меня высокая честь вновь видеть Вас! И благодарю за приглашение. — Он сделал аккуратный поклон. Почти все действия, совершаемые Адиялем, и фразы, им произносимые, были заготовлены заранее при поддержке Дебелдона, который знал о правилах и манерах поведения в светском обществе больше, чем он. Во многом благодаря прочитанным книгам. Но даже такой уровень понимания выше, чем у сына генерала до мозга костей из Невервилля (а как было известно, северное государство славилось своей суровостью, где даже банальным приличием считалось абсолютно естественным пренебречь).

— Славно, прошу к столу, — пригласил отобедать Назар Лузвельт.

Стол, как и приятно в обществе подобного типа, был набит всяческими блюдами высшей категории. На тарелках благоухали жареные цыплята, свиные стейки, по середине — овощные закуски, фрукты и у каждого гостя под носом — дорогущие вина вековых издержек, свежие хлеба. Сначала разговор шёл медленно и отдалённо, в основном о политике и экономике. Говорил больше всех Фран-дэ-Луа, однако по большей части — свои размышления, не подкрепленные фактами, на что и обращал чаще всего внимание Назар Лузвельт. Вообще, у Адияля сложилось впечатление, что барон не был рад обществу, в котором находился в данный промежуток времени. Стоит отметить также, что другие Лузвельты преимущественно сохраняли молчание, потребляя пищу. Более всех скромничала, разумеется, Лисан, то и дело пряча лицо, иногда, а замечая взор Леонеля, краснела.

— Хватит об узконаправленном, господин дэ-Луа. Всё же, сегодня центральный персонаж в нашем доме, несомненно, наш юный гость, — произнёс барон, устремив взор на Леонеля. — Расскажите мне о себе, я буду рад. Не так часто я вижу в этих стенах простых военных без сопровождения их отцов. Вы, можно сказать, уникальный человек в моих глазах.

— Отец! Я просил, — резко воскликнул Мендель, грозно глядя на барона. Младшие братья и сестра не рискнули подать и вида, предвкушая последствия.

— Я помню, не нервничай, сынок. Я лишь пытаюсь найти с этим молодым человеком общий язык, как ты и просил, — хладнокровно ответил Назар Лузвельт. — Прошу извинить, господин… Леонель, правильно? — Адияль неуверенно кивнул, глянув на Менделя. — Давайте, поведайте мне о вашей жизни, службе.

— Я думаю, что жизнь простого военного не так уж и интересна для вас, господин Лузвельт.

Ответ Адияля ошарашил всех. Доселе никто в стенах этого дома не смел иронизировать над самым влиятельным аристократом Лерилина. Мендель прикусил губу. Лисан побелела, приоткрыв рот. Фран-дэ-Луа поспешил покинуть комнату, поблагодарив за обед хозяина дома и прислугу. За ним следом вышел младший сын барона, проделав те же действия.

— Не поймите меня неправильно, я не хотел задеть вас этой фразой. Поверьте, я уважаю и ценю наших защитников больше кого бы то ни было, — сказал Назар.

— Вы ждёте от меня рассказа о своей жизни, но вы её знаете.

— Правда?

— Да, мы беседовали с вами на вечере, где ещё присутствовал мой отец, — пояснил Леонель, не отрывая глаз от барона. Оба смотрели друг на друга с настроением близким к презрению.

— Я мог запамятовать, извините. В моей голове редко откладываются моменты, не имеющие большой значимости. Такова правда.

— Прекратите пререкаться, господа, — встрял Мендель, зная, что продолжение может оказаться казусным.

— Сын, мы спокойно обсуждаем наши общие интересы, чего же ты переживаешь?

— Отец, я думаю, нам стоит выйти. Кажется, я слышал, как нас зовёт горничная.

Назар Лузвельт с большим трудом и нежеланием встал с места и пошёл за сыном, заложив руки за спину. Вскоре выскочил и последний сын барона, осталась лишь его дочь. Наедине с Адиялем. В этот раз смущались и краснели оба: и Леонель, который до этого опирался в моральном отношении на Менделя, и Лисан, которая не знала, как стоит вести себя перед глазами полюбившегося юноши. Наконец, вспомнив учения Артура, растерянно и неловко заговорил прерывистой речью Адияль:

— Часто ли, кхм… у вас случаются гости? — Лишь после сказанного он понял, насколько глупа и неуместна его фраза.

— О да, часто! — те же чувства от своего ответа испытала Лисан.

Очередная минута молчания прошла ещё тяжелее. Адияль, задаваясь вопросом, почему он так сильно потеет в не слишком-то жаркую погоду, смотрел в одну точку на бокале белого вина, желая избежать прямых столкновений