Не ложась в постель уже порядка двух суток, король и на это утро не спешил дремать. Он ещё раз прошёлся по тем палаткам, где располагались беженцы. Он осторожно приоткрыл ширму той, где слышны были какие-то звуки. Молодая женщина сидела прямо возле костерка, расположенного в специальном отверстии в середине шатра. Она качала малыша, укутанного в многочисленные тряпки и обрывки одежды для сохранения тепла в условиях суровой зимней реальности Невервилля, и пела ему, видимо, народные колыбельные народа Ибиз. Златогривый пустил слезу. Он искренне не понимал, как возможно лишить кого-то живого дома. Надежды. Он знал о политике очень многое и многие же применял сам, но правда войны теперь была ему чужда. Ужас, который несёт за собой любой военный конфликт, ныне шёл вразрез с нравственными устоями короля. Затем он зашагал, шурша по снегу, к собственному кабинету, который представлял собой обыкновенную землянку, где лёг на голую кровать. Все простыни, одеяла, покрывала, подушки он велел унести беженцам. Лёжа на кровати он размышлял над тем, что на самом деле есть война и что есть мир. Не придя к конкретному выводу, он уснул.

Встав через несколько часов, Зельман Златогривый воскликнул:

— Я понял!

И понял он наконец весь замысел лорда Дезевона. И от этой мысли он одновременно и ужаснулся, и пришёл в восторг. Ведь несмотря на всю подлость и бесчестность стратегии главнокомандующего Игъвара, теперь Зельман знал, как его остановить. Наступление Дэргана — это лишь отвлекающий маневр для переноса внимания Невервилля на другой фронт и стягивания туда как можно больших запасов войск, что ещё раз было подвержено запоздалой атакой сил Дэргана. Далее под прикрытием другого конфликта, Игъвар должен был беспрепятственно подчинить себе Ибиз, что дало бы Дезевону сразу ряд новых преимуществ, таких как: контроль над морским коридором для отступления и возможность полной блокады Невервилля по суше. И теперь, когда стало ясно, что большая часть плана Игъвара была воплощена в жизнь, остаётся один вопрос: как переломить неудобно сложившуюся ситуацию? И Зельман Златогривый дал ответ. Необходимо подарить Дезевону то, чего ждать он явно не станет, — контрнаступление армии Невервилля. Сейчас оставалось лишь ждать. Ждать официального заявления со стороны противника.

XIII.

В это же время ход действий военного конфликта Лерилина и Дэргана продолжался. И всё шло согласно замыслам князя Гербинского: сейчас армия Лерилина должна была встретить весь натиск остатков Дэргана уже на благоприятной для себя местности, открывавшей новый простор для маневров как пехоты, так и, в особенности, дальнобойных частей в лице лучников и арбалетчиков.

Тяжело дышать… Почему? Все так далеко и так близко. Я не вижу Артура. А вот он. И отец здесь же, и Зендей. А я не чувствую рук, ног. Почему? Глаза смыкаются без моего ведома. Дышать всё труднее. Кажется, я сейчас… точно упаду. Больно… спина ноет. Неужели травма вновь возвращается? Всё идёт кругами, вертится особенно неестественно. Звон в ушах. Больно… дышать нечем… Черт! Ну почему же сейчас?!

Где я? Нет! Джеймс, берегись!

Приняв себя за Джеймса, которого окликнул в полусознании Адияль, Артур смог уклониться от выпада врага с топором, подошедшего с тылу. Он в момент натянул тетиву и пробил насквозь череп противника. Адияль неожиданно потерял сознание прямо посреди боя. Артур Дебелдон, ловко пользуясь своим луком, всячески пытался сдержать врагов, подступающих именно сюда, где так не вовремя лёг Адияль. Отступать было некуда, товарища оттащить в более безопасное место не представлялось возможным. Вэйрад, заметивший плачевность положения младшего сына, который и не был бы в бою, если бы Отсенберд не переубедил его, стал кромсать всех противников направо и налево, даже и не задумываясь о своей личной безопасности и целости. Генерал Леонель бок о бок со старшим сыном бились чуть поодаль от Адияля с Артуром. И они, осознав опасность, стали рвать и метать с вдвое повышенной яростью. Генерал так и вовсе напоминал скорее юлу, крутящуюся на сверхвысоких скоростях и оставляющей в радиусе от себя лишь окровавленные тела врагов. Его движения были столь выверенными, утонченными, ловкими, безукоризненными, что, пожалуй, он представлял смертельную опасность для целого полка противника.

Однако, как бы сильны ни были родные Адияля, всё-таки их пыл был направлен в совершенно иное русло, нежели сохранность младшего сына и брата. Эту роль целиком взял на себя Дебелдон. Не отступая ни на шаг от тела рухнувшего без сознания друга, он стирал в кровь свои пальцы, без пауз обстреливая врагов. Его руками двигал даже не опыт, не талант, не сноровка, а нечто другое, куда более могучее и постоянное. Им двигала любовь к товарищу. Не мог он себе позволить бросить на произвол судьбы его, пусть даже мышцы изнывали от напряжения, а глаза уставали так, что доходило дело до судорог. Ведь сейчас от него зависит жизнь не только его друга, но и его собственная, от которой он не так давно был готов отречься. И именно благодаря Адиялю, он вновь увидел в этой жизни луч надежды. Бессмертное солнце любви и счастья пылало внутри его просторной и забытой всем светом души. Нет, поступить так, как поступили со мной, я не могу. В конце концов, если даже я умру, то умру с чистой совестью, защищая своего первого и единственного… друга.

Фирдес Отсенберд, взявший на себя обязанности командующего, поначалу наблюдал за тем, как идёт бой, но в конечном итоге поддался своей истинной природе и помчался в бой с мечом в руках. Держа в памяти примерное направление хода его товарища, он пошёл в их сторону. Кругом царил хаос и неразбериха. Свист стрел, болтов, звон стали и брони, щитов, крик людей, ржание лошадей, пыль, кровь, грязь — всё это и есть портрет войны, её обёртка. Фирдес знал это лучше многих.

— Что же ты так свалился-то резко, Адияль! — рычал Артур, поняв, что израсходовал весь запас стрел в колчанах. Теперь и он стоял с одним кинжалом в руках. — Эх! Недолго мне стоять тут! Помогите! На помощь! Тут раненый…

— Эй! Эди! Какого… тут случилось?! — прогремел жуткий басистый голос генерала Отсенберда, только снесшего кому-то голову.

— Фирдес, помоги Адиялю! Срочно, мы прикрываем вас! — где-то издалека кричал Вэйрад, пытаясь прорвать своим относительно тихим тоном демонический гул и грохот.

— Эй! Малой! Артем… Армен… не суть! Бегом назад иди: там спокойно, наши зачистили. Донеси Адияля в укрытие на холм, где лучники наши стоят. Ну! Пошёл!

Артур Дебелдон выбросил клинок и, взвалив на себя Леонеля,