удовлетворению сугубо материальных потребностей. Пока уровень жизни оставался более или менее сносным, люди не хотели брать на себя риск возможного преследования, предпочитая пользоваться скромными, но гарантированными благами реального социализма. Хартисты в Чехословакии и их единомышленники в других странах блока (ГДР, Венгрии, Румынии) и сами осознавали в известной мере присущий им менталитет секты, а их движению — сектантский характер, пусть даже их сектантство и было направлено против сектантства партократии, узурпировавшей власть. Новые импульсы оппозиционным движениям придали польские события 1980 г., породившие в обществах Восточной Европы надежды на реальные и далеко идущие перемены.

1 июля 1980 г. в Польше произошла очередная попытка повышения цен: ряд мясных товаров стали продавать по коммерческим ценам. Немедленно вспыхнули забастовки по всей стране. В отличие от предыдущих взрывов общественного негодования, теперь рабочие не выходили на уличные манифестации, а оставались на территориях своих предприятий. Этому способствовали воззвания KOR, лейтмотивом которых звучало: «Не поджигайте комитеты — создавайте собственные!» (лозунг принадлежал Я. Куроню). Особенно массовыми были стачки в Люблине, где железнодорожники впервые выступили с требованием создать независимый от партии профсоюз. Там же была предпринята попытка организовать межзаводской стачечный комитет.

На места выехали представители властей, которые экономическими уступками добились прекращения забастовок. К концу июля акции протеста утихли. Это настолько успокоило Э. Герека, что он немедленно уехал на отдых в Крым, а местные власти приступили к увольнениям лидеров забастовок. Однако на этот раз репрессии не возымели действия. Напротив, на гданьской верфи им. Ленина именно увольнения активистов заставили рабочих объявить новую забастовку. На территорию верфи проникли представители других гданьских предприятий, а также члены KSS — KOR. При их участии в ночь с 16 на 17 августа был сформирован Межзаводской забастовочный комитет, выступивший, среди прочего, с требованием признать независимые от власти профсоюзы. Возглавил комитет Л. Валенса. Аналогичные комитеты начали возникать и в других городах.

Власти ответили на это арестами наиболее известных деятелей оппозиции. Кроме того, были проведены кадровые изменения во властных структурах, в частности второй раз за год сменился премьер. Однако все это не оказало никакого впечатления на протестующих. Наоборот, стачечная волна ширилась, захватывая все новые районы. Наконец, 30 и 31 августа 1980 г. в Щецине и Гданьске представители властей вынуждены были подписать соглашения, признававшие независимые профсоюзы. 17 сентября в Гданьске делегаты из 30 городов образовали общепольский независимый самоуправляемый профсоюз «Солидарность» во главе с Л. Валенсой. Советниками при Валенсе стали деятели KSS-KOR и ROPCiO. После бурных дискуссий решено было придать «Солидарности» территориальную структуру, отвергнув деление по ветвям промышленности.

Таким образом, в стране фактически возникла вторая массовая партия. Это вывело ситуацию на новый уровень. Как всякая самостоятельная политическая сила, «Солидарность» неизбежно подрывала руководящую роль ПОРП. Однако закрепленный в конституции общественно-политический строй лишал оппозицию возможности бороться за власть. Насильственные же действия могли спровоцировать советскую интервенцию, угроза которой дамокловым мечом висела над Польшей.

Власть со своей стороны тоже не могла политическими мерами подавить самоуправляемый профсоюз, который к весне 1981 г. насчитывал уже 9 млн членов (в три раза больше, чем ПОРП). Ситуация зашла в тупик. Больше года противники «перетягивали канат», отвоевывая друг у друга те или иные участки общественно-политического поля, но не рискуя переходить к решительным мерам. Так, в октябре 1980 г. прошли трудные переговоры по поводу условий регистрации «Солидарности», в ходе которых оппозиция даже угрожала призвать население к всеобщей забастовке. В ноябре произошел эксцесс с обыском в штаб-квартире мазовецкого руководства «Солидарности» и арестом лидера регионального отделения профсоюза, причем была предана гласности инструкция генерального прокурора, в которой он предписывал своим подчиненным всячески подавлять деятельность независимого профсоюза на местах. В январе и феврале 1981 г. происходили выступления студентов в Лодзи и крестьян в Жешовской земле с требованием признать независимость их организаций от ПОРП. В марте в здании Быдгощского совета были избиты милицией активисты местной «Солидарности», что вызвало острейший кризис между профсоюзом и властью. Одновременно ширился фронт неподцензурной прессы. Основной орган «Солидарности» — «Тыгодник Солидарность» во главе с деятелем католического движения «Знак» Т. Мазовецким — быстро достиг тиража в 500 тыс. экземпляров. Телевидение оставалось целиком под контролем правящей элиты.

Партию с первых недель столь бурных событий лихорадило. Уже 6 сентября 1980 г. ушел в отставку Э. Герек. Вместо него пост первого секретаря занял С. Каня, имевший репутацию твердого человека. Однако он не смог предотвратить массовый выход членов партии из ее рядов (к июлю 1981 г. ПОРП покинули 350 тыс. человек) и фактический раскол руководства на фракции. Прежнюю верхушку открыто обвиняли в злоупотреблениях, повсеместно на всех уровнях с руководителей требовали ответа за прошлое. Герек, Ярошевич, Бабюх и ряд других высокопоставленных функционеров были исключены из ПОРП, а шеф Телерадиокомитета вместе с некоторыми своими сотрудниками в октябре 1980 г. попал под арест за взяточничество. В феврале 1981 г. главой правительства был назначен генерал В. Ярузельский, сохранивший за собой пост министра обороны. Выборы на чрезвычайный, девятый, съезд ПОРП вызвали настоящую кадровую карусель: к концу августа 1981 г. свои посты потеряли 246 секретарей воеводских комитетов партии и председателей воеводских комиссий партийного контроля, а также 2720 секретарей первичных и заводских комитетов ПОРП. Ситуацию усугублял тот факт, что немалая часть партийцев состояла и в «Солидарности» (среди рабочих крупных предприятий таковых набиралось до 70%), а значит правящая элита не могла быть уверена в поддержке даже тех, кто пока еще не сдал партбилет.

В этих условиях Политбюро вынуждено было смирить гордость и обратиться за помощью к костелу, который всегда занимал осторожную позицию и предостерегал рабочих от провокаций. При посредничестве кардинала С. Вышинского (а после его смерти в мае 1981 г. — нового примаса Ю. Глемпа) прошло несколько встреч партийных руководителей с Л. Валенсой и его помощниками. Особых сдвигов это не принесло. При этом уже 27 марта 1981 г., в разгар быдгощского кризиса, С. Каня и В. Ярузельский подписали оперативный план по введению на территории Польши военного положения.

Из Москвы тем временем поступали угрожающие сигналы. В начале декабря 1980 г. польских руководителей вызвали на совещание государств-участников ОВД, что было воспринято как подготовка к интервенции. К польским границам подтянулись войска СССР, ГДР и Чехословакии. В марте 1981 г. на территории ПНР были проведены совместные учения польских и советских войск. В ночь с 4 на 5 апреля в Бресте С. Каня и В. Ярузельский тайно встретились с советскими представителями — Ю.В. Андроповым и Д.Ф. Устиновым, обсудив вопрос военного подавления