Из опасности разоблачения «руховцы» не организовывали никаких антиправительственных акций и только на 100-летие со дня рождения В.И. Ленина решили сжечь его музей в Поронине. Накануне этой диверсии их и арестовали. Однако судить этих радикальных антикоммунистов довелось уже в новых условиях, сложившихся после декабрьских событий 1970 г., ставших вехой в развитии страны.

Мартовский кризис 1968 г. был в Польше кризисом прежде всего идеологическим. Но спустя всего два года Польше пришлось столкнуться с куда более сильными потрясениями. Истоки глубокого системного кризиса лежали в выкачивании средств из населения на нужды индустриализации. Поскольку коллективизация в стране не проводилась, государство не имело надежных рычагов для изъятия зерна из деревни для продажи за границей. Средства для строительства промышленных объектов и закупки технологий надо было доставать за счет повышения цен и налогов в городах, а также изменения квоты продаж сельскохозяйственной продукции государству по сниженным ценам, чтобы потом эту продукцию (прежде всего мясо) сбывать за рубежом уже по рыночной цене. Брать кредиты на Западе В. Гомулка упорно отказывался, полагая, что это затянет страну в долговую яму. Чтобы сохранять темпы промышленного роста, приходилось соблюдать в стране режим жесткой экономии. Дополнительные сложности для власть имущих создавал взрывной характер роста населения в послевоенное время. Вследствие своего «бэби-бума» Польша по показателю рождаемости несколько лет занимала первое место в Европе. Взрослевшую молодежь надо было трудоустроить и обеспечить жильем. С трудоустройством в условиях экстенсивной индустриализации проблем не возникало (власти намеренно закупали на Западе менее автоматизированные технологии, чтобы занять как можно больше рабочих), а вот жилищный вопрос стоял очень остро: массы многодетных семей ютились в общежитиях или маленьких квартирах, тратя все свои заработки на одежду и еду. На прочие товары денег не хватало, и целые отрасли польской промышленности работали вхолостую — на складах скапливалось множество нереализованной бытовой техники, мебели и т.д.

Между тем индустриализация требовала своего, и Польша столкнулась с острой проблемой нехватки средств для ее продолжения в прежних масштабах. На V съезде ПОРП было решено развивать выборочно отрасли промышленности, а в 1970 г. ЦК принял концепцию материального стимулирования работников и предприятий, которая должна была вступить в силу в январе 1971 г. Ее реализация требовала упорядочения внутреннего рынка, было решено провести 13 декабря 1970 г. регулирование цен, подняв их на продовольственные товары и снизив — на промышленные. В. Гомулка понимал, что это вызовет резкое недовольство в обществе (тем более что на носу были рождественские праздники), но рассчитывал на успокоительный эффект от подписания 7 декабря 1970 г. договора о границе с западногерманским канцлером В. Брандтом. В этом договоре ФРГ наконец признала нерушимость послевоенных границ, отказавшись тем самым от претензий на Силезию и Поморье. В. Гомулка воспринимал визит В. Брандта в Польшу как свой личный триумф, увенчавший двадцатипятилетние усилия, а пресса преподносила его как торжество исторической справедливости и окончательный итог Второй мировой войны. Лидер партии полагал, что внешнеполитический успех искупит горечь поднятия цен на товары первой необходимости.

Но вышло иначе. 14 декабря вспыхнул бунт рабочих гданьских верфей, быстро перекинувшийся на другие города побережья: Гдыню, Щецин, Эльблонг и т.д. Происходили жестокие столкновения с милицией, протестующие жгли партийные комитеты. Особенно яростными были столкновения 17 декабря в Гдыне. Этот день вошел в историю Польши как «черный четверг». В охваченные волнениями города была введена бронетехника, солдаты пускали в ход оружие. Стачечные настроения были отмечены и в других промышленных центрах страны. В ряде городов были образованы забастовочные комитеты, которые выдвинули властям целый ряд экономических требований. В этой ситуации вечером 18 декабря советское руководство отослало верхушке ПОРП письмо, в котором содержался намек на необходимость отставки В. Гомулки. Значительная часть Политбюро ЦК ПОРП также склонялась к этому решению, опасаясь повторения чехословацкого (1968) или даже венгерского (1956) сценария. Собравшийся 20 декабря чрезвычайный пленум ЦК ПОРП утвердил замену первого секретаря на популярного технократа Э. Герека, который за время руководства Катовицкой парторганизацией вывел это воеводство в лидеры по темпам экономического развития. Были отстранены и лица из ближайшего окружения Гомулки, включая многолетнего премьер-министра Ю. Циранкевича. Были также пресечены попытки перехвата политической инициативы «партизанами» во главе с М. Мочаром, при этом волна отставок и кадровое обновление в ПОРП позволили обеспечить места в новой элите и для выходцев из этой группировки, что нейтрализовало их недовольство.

Волнения в стране продолжались еще около двух месяцев. В январе и феврале 1971 г. массовыми забастовками были охвачены Щецин и Лодзь. Э. Герек вынужден был пойти на отмену новых цен, хотя это наносило серьезный удар по экономическому плану. Пытаясь унять страсти, первый секретарь ездил по стачечным центрам и вел переговоры с рабочими, освещавшиеся в прессе как проявление демократизма нового руководства.

Дальше всех в своем протесте зашли работники щецинских верфей, где контроль над производством и финансами фактически установила возникшая на забастовочной волне «рабочая комиссия», избранная без вмешательства аппаратчиков ПОРП. Лишь с ее вынужденным самороспуском в марте 1971 г. власти понемногу вернули себе контроль над верфями, а участников протеста постепенно уволили (то же самое происходило и в других центрах забастовочного движения).

Уход В. Гомулки означал крах его концепции «польского пути к социализму». Новое Политбюро, поддерживаемое своими выдвиженцами, предпочло идеологии политический прагматизм и социальное маневрирование. В целях обеспечения контроля со стороны центра были слиты воедино молодежные организации, проведено разукрупнение местного управления на основе сосредоточения в одних руках партийных и государственных функций. Для повышения энтузиазма в рабочей среде была развернута пропаганда ударного труда с массовым принятием лучше оплачиваемых повышенных обязательств. Между тем вынесенные на всеобщее обсуждение поправки к Конституции (законодательное оформление внешнеполитического союза с СССР, увязывание прав человека с выполнением им своих обязанностей и провозглашение руководящей роли ПОРП) вызвали протесты не только нонконформистской интеллигенции и католической церкви, но и широких слоев польского общества, что вновь обнаружило наличие политической оппозиции в стране. Массовый сбор подписей под коллективными письмами протеста (с участием депутатов католической фракции «Знак») объединил людей самой разной политической ориентации: от бывших коммунистов до националистов. Однако власти настаивали на своем, добившись утверждения сеймом в феврале 1976 г. задуманных конституционных поправок, кроме наиболее одиозной (о зависимости прав человека от выполняемых им обязанностей).

Письмо 34-х польских писателей и деятелей культуры (1964)

Ограничение количества бумаги на издание книг и журналов, а также ужесточение цензуры создают