– Неудачи не будет! – твердо заверил его руководитель только что ожившего проекта «Самсон-два» и поинтересовался: – Когда у вас будет время обсудить его детали?

– Вы только что уломали меня на очень рискованную авантюру, – с издевкой ответил Гавриил. – Не думаю, что сейчас я готов спокойно идти отдыхать, потому, уважаемый смотритель Бегущий Бизон, не сочтите за труд начать обсуждение незамедлительно.

– Благодарю вас. Итак, горящий желанием Исполнитель у нас имеется…

– Потухнет после первой же процедуры, – буркнул Сатана. – Могу поспорить.

– Теперь нам надо заложить хорошую материальную базу для проекта. Смотритель Сатана, Совет был бы рад воспользоваться кое-какими вашими лабораториями и пригласить вас в качестве технического консультанта.

– Выбирайте любую с пятнадцатой по двадцатую, – сказал Сатана и покосился на Гавриила. – А вот насчет своего участия обещать не могу – я занят вопросами глобального перевооружения.

Было заметно, что Сатана проявляет к предприятию живой интерес – еще бы, какое пространство для настоящей научной деятельности! Но, как любой считающей себя гениальной личности, ему претило бросаться в проект с мальчишеским блеском в глазах, а ради сохранения солидности требовалось дождаться официального приглашения.

Глава Совета великодушно уступил ему в этом:

– Я полностью согласен с вами, смотритель Бегущий Бизон: без участия смотрителя Сатаны проект «Самсон-два» обречен на провал изначально. Я настоятельно прошу вас, смотритель Сатана, выделить под этот проект немного времени в вашем напряженном графике работы.

– Не знаю, не знаю, – сказал Сатана. – Возможно, и выделю… Я сообщу позже.

Никто, естественно, не сомневался в том, что ответит Сатана, – прирожденные исследователи народ довольно предсказуемый, когда их подначивают на подобные научные авантюры.

– Теперь об ассистентах, – продолжил Бегущий Бизон. – Раз уж целью нашего проекта будет создание в кратчайшие сроки из полугодовалого новобранца настоящего мастера, мне будет нужен под рукой настоящий мастер; такой, которого можно взять за образец.

– Ну, это не проблема, – заявил Гавриил. – Я бы, конечно, не стал считать его образцом из образцов, но Исполнитель он толковый.

Мигелю не надо было являться провидцем, чтобы осознать – речь идет о нем. Только в отличие от Мефодия он почему-то не горел желанием увековечить себя в эпохальных исследованиях.

– Разрешите слово, смотритель Гавриил, – поднялся он со стула и, получив одобрение, продолжил: – Считаю себя недостойным такого важного проекта, как «Самсон-два». Вам нужен воистину лучший из лучших, а на мне, смею напомнить, двенадцать дисциплинарных взысканий…

– …Что не мешает тебе оставаться лучшим из лучших, – закончил за него Гавриил. – Да и к тому же в бой тебе рановато – ты после ранения. Отдохнешь немного, поправишь здоровье, а заодно поможешь Совету.

– Я вполне здоров! – не сдавался Мигель. – Можете убедиться хоть сейчас. К тому же вы сами сказали, что вам нужны добровольцы!..

– Не пререкайся! – погрозил ему пальцем Гавриил. – Доброволец нам нужен для опытов; над тобой же опытов проводить никто не станет, можешь быть спокоен.

– Я принесу гораздо больше пользы, работая в своем секторе, а не служа здесь манекеном для снятия мерок!

Мигель мог пререкаться очень долго – его въедливую натуру южанина Просвещение не только не сгладило, а, кажется, наоборот, – усугубило. К чести нового Главы Совета, он урезонил строптивца без применения радикальных мер, таких, как обычно назначаемая им стойка на голове. Посмотрев в глаза Мигеля с отеческой мягкостью, он что-то телепатически передал ему, после чего упорствующий мастер перестал ворчать, промолвил «аминь по первому пункту!» и опустился на стул с обиженным выражением лица.

(Через час Мефодий узнал от Мигеля содержание Гавриилова послания. «Послушай, Мигелито, – гласило оно. – Как уважающий старослужащих руководитель, я дам тебе право на выбор: либо ты изъявляешь желание добровольно участвовать в проекте, либо допререкаешься до того, что я наложу на тебя тринадцатое взыскание и в качестве наказания определю тебя опять же в этот проект, но только не в должности ассистента, а в должности «манекена для снятия мерок»!»)

Удовлетворенный кандидатурой, смотритель Бегущий Бизон кивнул и, словно извиняясь, добавил:

– Я, конечно, понимаю ценность сегодня каждого бойца, но, смотритель Гавриил, я бы хотел попросить у вас еще несколько ассистентов.

– Хорошо, – после некоторой паузы ответил Гавриил. – Много не обещаю, но двух-трех Исполнителей выделить могу… – Он повернулся к Иошиде: – Когда «Каракатица» выходит из Готхоба?

– Завтра утром, – отозвался тот.

– Знаете что, смотритель Иошида… – произнес Гавриил, поднимаясь из кресла, и тут же перешел на недоступный слуху телепатический обмен, по прошествии которого Иошида молча кивнул и незамедлительно покинул Зал Совета.

Гавриил же приблизился к подскочившим со стульев Мигелю и Мефодию, немного помолчал, глядя то на одного, то на другого, и наконец заговорил:

– Надеюсь, что не прощаюсь… И все равно, сынок: если только почувствуешь, что хочешь выйти из игры, – выходи немедленно. Не буду кривить душой: шансы на удачу невелики, и я не хотел бы, чтобы ты закончил, как Самсон, а он был один из лучших Исполнителей… – Гавриил снова помолчал. – Поступаете под командование смотрителя Бегущего Бизона – вам его представлять не надо. Просьбы, пожелания будут?

– Только одно, – произнес Мефодий, по неуверенному настрою Главы Совета вдруг и сам остро ощутивший всю опасность своего ближайшего будущего. – Я хотел бы попросить вас об краткосрочном отпуске на родину; кто знает, а вдруг больше…

И осекся.

Гавриил сдержанно улыбнулся и ответил:

– Я как раз собирался тебе это предложить. Заодно передашь Свенельду кое-какие распоряжения, а то нам здесь отныне опасно пользоваться спутниковой связью – засекут и не побрезгуют глубинным ядерным ударом… Вездеходы все поразъехались, но Тайягук с собаками, по-моему, еще тут; ни за что, говорит, вы меня больше в эти трясучки не загоните! Как насчет того, чтобы прокатиться на собачках по легкому морозцу?

Ответом ему был обреченный вздох новобранца.

Глубоко задумавшись, Мефодий поднимался по трапу «Каракатицы», только ради него задержанной с выходом в море на сутки. Немного утешало его то, что команда на «Каракатицу» была нанята уже настоящая. Исполнителей на судне плыло всего с полдюжины, да и то в качестве пассажиров – Гавриил предпочел отправить ньюйоркцев по домам малыми группами и на разных судах, потому необходимость следовать на привычный камбуз отсутствовала. Не желая никого ни видеть, ни слышать, Мефодий заперся в своем кубрике и только собрался заснуть сном праведника на пару суток, как в дверь требовательно постучали.

Пришедшего по его душу посетителя Мефодий опознал даже через закрытую дверь. И, опознав, едва не подпрыгнул от радости, не сделав этого только из-за опасения погнуть головой низкий потолок. Стоявшая сейчас за дверью никак не должна была там находиться, поскольку транспорт ее ушел из Готхоба еще позавчера. Но и ошибкой это тоже не было – аромат этих духов Мефодий с другими уже никогда не спутает, хотя до сих пор так и не выяснил, как они называются…