Флешка выпала из моего ботинка, скользнув в увядшую после заморозков траву, но я быстро подхватила ее и крепко сжала в кулаке.

Подмена заняла не больше двух минут. Может, две минуты, и это покажется слишком долгим. Кто знает. СПП разрешалось уводить нас в темные углы, которые не просматривались на камерах, чтобы избить, а уже потом применить положенное наказание. Если в глазах инспекторов, которые следили за нами из контрольной башни, эти две минуты выглядели именно так – что ж, отлично.

Я отвела ее в сад, отмечая, как с каждым резким выдохом из моего рта вылетает облачко пара. К одной из опор забора была прикреплена тонкая цепочка.

Я хотела бы сказать, что считаю себя порядочным человеком и что я не почувствовала никакого мстительного удовлетворения, когда толкнула ее в холодную грязь и приковала лицом к забору, спиной к камерам, установленным на ближайших постройках, и к солдатам, которые наблюдали за обстановкой с платформы башни. Но нет. Я видела столько детей, которых оставляли здесь на долгие часы и просто потому, что они рискнули возразить или косо посмотреть, а у СППшника было плохое настроение. И я хотела, чтобы хоть кто-то из них ощутил, каково это. Я хотела, чтобы они знали, каково каждый раз приходилось Сэм, когда ее приводили сюда.

Я начала волноваться, только когда пошла назад, проходя мимо солдат в красных жилетах, которые стояли вдоль дороги, ведущей к столовой и контрольной башне. И чем ближе я подходила, тем больше вырастала из земли эта кирпичная башня, а ее потрескавшиеся стены вблизи казались еще более покосившимися.

«Это операция, – напомнила я себе. – И ничем не отличается от любой другой». Я завершу ее и отправлюсь домой.

Сотрудник СПП, стоящий на посту у входа в контрольную башню, уставился на меня сквозь темноту. Лучи прожекторов, светивших с наблюдательной платформы, пересеклись передо мной, освещая лагерь, заглядывая в темные углы, до которых не добирались другие источники света.

– Хьютон, это ты?

Я кивнула, сдвигая шапку пониже на глаза и одновременно перехватывая винтовку, которая висела у меня на плече.

– Какого…

Его сознание развернулось передо мной спиралями зеленого, белого и красного. Мне нужно было, чтобы он приложил свой электронный пропуск к черной панели, что постовой и сделал. Мне нужно было, чтобы он отступил в сторону – и он подчинился. Он делал все, что я приказывала – даже придержал дверь, когда я входила внутрь.

Я переступила порог, проникая в самое сердце лагеря. Жар, исходивший от вентиляционных решеток, проникал под чужую одежду, под кожу, прямо до костей. Я окинула взглядом коридор, ступеньки, ведущие к платформе двумя этажами выше, и поняла, что еще никогда не чувствовала себя такой могущественной.

Дверь справа от меня открылась. Из нее, держа двумя руками кружку с кофе, вышел инспектор. Створка быстро захлопнулась, но я успела заметить телевизор, диваны и кресла. Мужчина зевнул, прикрывая рот рукой, и его рубашка, застегнутая на все пуговицы, пошла некрасивыми складками. Он дружелюбно посмотрел на меня, как бы говоря: «Что тут поделаешь?» Отчасти смущенно, отчасти бесцеремонно. Как будто все это было одной большой шуткой.

Пропуская его, я улыбнулась в ответ, а инспектор направился к открытой двери дальше по коридору. А я пошла за ним. Правую половину нижнего уровня здания занимала гигантская станция наблюдения. Большие и маленькие экраны покрывали одну стену, и на каждой из них лагерь был изображен с другого ракурса. На одном застыло изображение с погодного спутника, другой без звука показывал новостной канал.

В общей сложности компьютеры стояли в три ряда, но использовалась сейчас половина, не больше. Похоже, что и эту комнату уже начали готовить к переезду, постепенно демонтируя лишние рабочие места.

«Вот почему им понадобились Красные», – подумала я. Призванных на службу СПП не хватало, а те, кто остались, вместе с новыми рекрутами были заняты перевозкой документов и оборудования.

Сосредоточься.

Я прошла вдоль второго ряда компьютеров и уселась за один из них. Монитор замигал, оживая, и на нем загорелось изображение рабочего стола. Пульс с грохотом отдавался в ушах, но я уверенным движением вставила флешку в разъем.

Открылась папка съемного носителя, и я скопировала программу на рабочий стол. Я нервничала и даже сначала решила, что сделала что-то неправильно. Однако файл JUDE.EXE скопировался быстро и появился на черном фоне рабочего стола рядом с «Корзиной», как раз под треугольным ярлыком, подписанным «БЕЗОПАСНОСТЬ».

Закончив, я стерла с флешки исходный файл и бросила ее на пол, тщательно растоптав пластиковый корпус. Часы в правом углу экрана показывали 19.50.

Я открыла окно командной строки, вписала START JUDE.EXE – иконка исчезла с рабочего стола.

Но больше ничего не произошло.

«Черт, – подумала я, еще раз взглянув на экранные часы. – Все правильно получилось? Почему…»

Удар обрушился на мой затылок с такой силой, что я едва не упала с кресла – в последнюю секунду чья-то рука поймала меня и прижала к столу, крепко сжимая горло. Ствол пистолета уперся мне в лицо.

– Вот она! – Лицо солдата СПП раздвоилось. Я заморгала, пытаясь вернуть своему зрению четкость. В открытую дверь вбегало все больше людей. – Она здесь!

Меня вытащили из-за стола и уложили на пол – дуло пистолета было наставлено прямо мне в лоб. На мое место уселся инспектор и начал что-то печатать. Кто-то все же меня заметил. Все было кончено, но я сделала то, что должна была.

Я смогла сюда добраться.

По крайней мере я это сделала.

Остальные взбудораженно толпились вокруг, но когда послышался знакомый лающий голос О'Райана «Разойдись!», отошли в сторону.

Инспектор снова застучал по клавиатуре и открыл командную строку.

– Что ты сделала?! – рявкнул он.

Я сосредоточилась на его лице, не обращая внимания на тепло, наполняющее мой затылок. Мое зрение снова обрело четкость, и я пожала плечами, изобразив ухмылку.

Мы были окружены кольцом СПП и инспекторов, стоявших с оружием в руках. О'Райан отпихнул одного из солдата, а потом так швырнул меня о стену, что у меня клацнули зубы.

– Что тебе здесь было нужно?

Промолчав, я стерла кровь, выступившую в углу рта. Теперь он ни черта не сможет мне сделать, больше не заставит меня снова почувствовать себя ничтожной, испуганной или беспомощной.

Инспектор повернулся к какой-то женщине, сидевшей рядом.

– Запускайте протокол умиротворения.

– Группа С еще в столовой, – сказала она. – Приказать им сначала вернуться в свои жилища?

– Запускайте. Это приказ.

Женщина повернулась к экрану, и ее пальцы быстро забегали, и потом ее розовый ноготь нажал клавишу Enter.