Когда чуют слабину – но тут явно не наш случай. Когда сговариваются против сильного противника – тоже не то. Когда…

Трехвостые звезды! Когти ящеролюдовы, а я-то наивно полагал, что влипнуть еще сильнее невозможно!

– Когда она нарушит закон.

Право сильного дурманит почище южанки. И порой, упиваясь властью, главари начинают думать, будто необязательны к выполнению не только законы, изобретенные многомудрыми уродами в далеких дворцах по ту сторону реки, но и неписаные правила, сложившиеся среди банд Стрелки. И тогда его уничтожают как бешеную собаку. Травят вместе, с азартом, отложив на время остальные склоки.

Безухий сощурился, довольный, словно кот, сожравший жирного мыша и закусивший хозяйской сметаной.

– Ринская школа облажалась по-крупному. Другие подозревают, но доказательств нет. Это шанс – найти их раньше и выбрать, кому отдать.

Падучие звезды, не может быть… Или может? Или… Гадство, да так оно и есть! Трясина, затянувшая меня по самое горло, победно хлюпнула, принимая жертву с головой, и с чавканьем сомкнулась высоко над затылком.

Мне едва удалось подавить непроизвольный жест: прощупать для надежности зеленый свиток. Как там звал его Айхерн – Ключ Арината? Зуб даю, из-за него и разгорелась нынешняя заваруха.

Конечно, то была лишь игра воображения, но мне показалось, что артефакт сделался просто раскаленным. Если Безухий хоть заподозрит, что его вожделенный «шанс» завернут в тряпицу у меня за пазухой, никакая магия меня не спасет. В конце концов, за деньги вполне можно купить что-то вроде ящеролюдовых блокирующих наручников!

В следующее мгновение я поймал себя на мысли, что просчитываю собственные шансы благополучно уйти, свернув князю шею для пущей надежности. По всему выходило, либо драться голыми руками с несколькими десятками разъяренных бандитов, либо, воспользовавшись магией, столкнуться нос к носу с боевой пятеркой. Так, спокойно, сорняк! Наследить ты еще успеешь. Да и вообще идея убрать Безухого не устраивала меня в корне. Наверное, не дело для такого, как я, рассуждать о безнравственности того или иного поступка, но убийство князя выглядело на редкость скверным решением. Если кто-то и способен вытащить Стрелку из дерьма, то южанин был единственным подходящим претендентом на десятки ближайших лет. Не то чтобы мир и процветание для всех поганых местечек под звездами входили в первую сотню моих жизненных устремлений, но, провалиться за Врата, я буду рад, если действием (или бездействием) помогу кому-то избежать лиха, что пришлось хлебнуть на бандитских улицах мне самому.

– Вот мое тебе предложение, – сказал Безухий, уставившись на меня тяжелым, исподлобья, взглядом. – Не бежать нишим в никуда. Связи – я знаю полезных людей не только в Ниране. Не лишним будет и чародею. Деньги – сколько надо, в разумных пределах. Это я дам тебе. А мне нужна информамсия. Все, что касаеш магов и школ.

Падучие звезды! Перед моим мысленным взором промелькнули вереницей самые заманчивые картины. Передний план занимал накрытый стол с таким же вот барашком… Нет, не барашком – бычком. Запеченным молодым бычком. Говорят, где-то в Садах есть специальное место, где их откармливают пивом, разминают бока, что тем магам, и лишь потом режут и отправляют на вертел. Мне безумно хотелось попробовать – хотя бы ради того, чтобы заявить во всеуслышание, какая не стоящая железного луча чушь все эти церемонии. И запить это дело той самой малассой, которую все расхваливают, а я и во рту не держал! Уверен – та еще кислятина! А еще я найму фехтовального мастера. И буду упражняться со всеми неизвестными доселе видами оружия – не на собственной шкуре, не в грязной подворотне, залитый своей и чужой кровью, а в чистом светлом зале с теплым бассейном по соседству. На заднем фоне моих мечтаний маячило что-то воздушное, мягкое, вроде шелковых занавесок Тианары, а среди них заманчиво мелькали изгибы женского тела с холеной бархатистой кожей, нежной, как шкурка одного из неведомых плодов со стола чародеек. Всего-то и надо рассказать о свитке и найти, кому его выгоднее вручить…

«Дурак!» – разозлился я на себя. Будут тебе и бычки с малассой, и девчонки с фехтованием! В очереди перерождения! Может, регия и способна сменить хозяина, если предыдущий крепко сплошал. А вот мне от печати не избавиться никак. Пока держится ринская школа, есть хороший шанс выдать себя за посвященного хотя бы перед чужими, незнакомыми с тонкостями печатей различных ветвей. Но стоит школе пасть, как я пойду на дно вместе с ней. Сколь бы заманчивым ни казалось предложение, отказываться надо всеми возможными способами. Потому что договориться с Безухим и надуть его – такой же верный способ отправиться к Небесным Родителям, как прийти в Зачарованную долину, объявив себя наследником и продолжателем дел великого учителя Далаара. В том, что южанину хватит сил и упрямства раздобыть должника хоть из-за Врат Семи Братьев, можно было даже не сомневаться.

– Я дикий маг, – сообразил я первую правдоподобную отговорку. – Это даже хуже, чем не маг вообще. Открою себя – убьют, не открою, так и информации никакой не будет. Я последний, кого стоит посылать шпионить за магическими школами.

– Ошибаешься, – сказал князь. – Этот мастер Талдиан прямо сожалел, что упустил способного ученика. Не врал, точно. Такие люди – особые.

Хвостатые звезды! Все дальнейшие извороты будут натянуты и неправдоподобны. Значит, нужна правда. Не вся, разумеется. А такой ее кусок, что бывает хуже любой лжи.

– Он кое-чего не знает. В катакомбах я грохнул одного типа. Тоже ринского мастера. Наследил магически. Я же не умею прятать такие штуки. И когда это всплывет… В общем, мне лучше держаться подальше от ринской школы.

Безухий огорченно вздохнул:

– Вижу, ты правда горазд влипать по уши.

– Если добуду что-то полезное, найду способ тебе передать. Этих уродов давно пора извалять в их собственной грязи, – сказал я. – Но обещать ничего не могу. Потому никаких сделок.

Обязательно найду. Как только обнаружу способ вырвать Стрелку из зоны интересов Ниранской Академии, не подставляя ринскую школу. Если обнаружу, точнее. Тут бы собственную шею уберечь!

Что-то блеснуло в куче не до конца прибранных осколков на захламленном полу, привлекая мое внимание. Непонятным порывом я протянул руку, чтобы разглядеть странно переливающийся кусок стекла, и руку обволокло ощущение слабой магии. Очень знакомое и крайне редкое. Мой собственный дар чувствовался холодком. Все защитные и маскирующие конструкции были холодными. Боевые контуры – просто ледяными. И лишь от этого осколка шло приятное тепло. Как раньше – от целой вещи.

Никто и никогда под звездами не полюбуется больше бокалом с танцующим журавлем, сложнейшим творением неизвестного мага. Потому что другие маги столкнули лбами две банды головорезов, ни мгновения не заботясь, кто или что окажется на их пути. Я сам не заметил, как порезался об острую грань битой стекляшки. Кровь побежала сразу, шустро и обильно, марая алыми потеками изящный изгиб птичьего крыла, прорисованного до мельчайшего перышка. Забросив осколок в сумку, доставшуюся вместе с одеждой арбалетчика, я облизал пораненные пальцы. Время предаваться философии еще не пришло. Безухий открыл мне глаза на многое, за одно это стоило радоваться нашей случайной встрече. Но я собирался выжать из нее всю возможную пользу.