Капли дождя на ее тяжелой шерстяной накидке поблескивали, будто на зеленой ткани протянулись тонкие, как паутинка, серебристые нити. Волосы она собрала в хвост, и влажные локоны ниспадали на спину. Хотя тут едва ли следовало ожидать нападения врага, в левой руке женщина сжимала лук. Раинульф видел, как она стреляет. В Швертвальде еще не было герцогинь, которые могли бы сравниться с ней. Только вчера она с пятидесяти шагов попала в крошечное дупло дерева размером не больше ногтя.

– Я не думаю, что нам следует опасаться атаки лигистов, по крайней мере сегодня ночью. – Она расправила плечи и сладко потянулась.

Раинульф отчетливо видел округлости ее грудей под дублетом.

Заметив его взгляд, Фелиция широко улыбнулась.

– Я подумала, что нам стоит на время отвлечься от забот и насладиться парой чудесных часов. – Она мотнула головой в сторону выбитой двери.

«А вот в этом она не изменилась», – подумал Раинульф. Никаких проявлений нежности, никакого флирта. Фелиция всегда высказывалась без обиняков.

Женщина решительно прошла в низкий дверной проем и даже не оглянулась. Очевидно, она была уверена в том, что лучник последует за ней.

И, конечно же, оказалась права. Фелиция была самой красивой женщиной из всех, кого Раинульф когда-либо встречал. Он никогда не понимал, что Милан находит в этой хрупкой Нок с ее раскосыми глазами. Фелиция была сильной, самоуверенной, в ее зеленых глазах горела страсть, а на губах всегда играла чуть насмешливая улыбка… Как же ему это нравилось! И всегда будет нравиться.

Пригнувшись, стрелец последовал за ней. Лучи ослепительно-белого света били в проемы между досками сарая, и потому внутри не было темно. На полу лежали мешки с алебастром. Фелиция как раз снимала гамбезон. Другой одежды под ним не оказалось.

Обнаженная, в одних только сапогах и кожаных перчатках с отворотами, она повернулась, наслаждаясь тем, как Раинульф реагирует на это зрелище. Лицо и предплечья женщины загорели и обветрились, но кожа, которую закрывала одежда, сияла безупречной белизной. Ее цвет напомнил Раинульфу парное молоко. Мужчина сглотнул. Посмотрел на ее груди, на затвердевшие набухшие соски.

Прислонив лук к стене, лучник расстегнул пояс.

– Раньше ты был проворнее, – поддела его Фелиция.

– Разве вы не говорили, что у нас еще есть время, ваша светлость?

Он чувствовал себя странно, обращаясь на «вы» к обнаженной женщине. Но Раинульфу не хотелось рисковать. Вдруг она передумает? В военном деле Фелиция оставалась осторожной и целеустремленной, а вот в любви бывала капризной и вела себя непредсказуемо.

Стрелец с трудом стянул гамбезон. Шерсть поддоспешника напиталась водой, отказывалась повиноваться. Рубашка липла к телу. Раинульф понимал, что нужно снимать ее осторожно: одно неловкое движение – и тонкая ткань порвется.

Фелиция тем временем с довольным видом устроилась на мешках с алебастром.

– Знаешь, я, пожалуй, посплю, пока Стрела Роз соизволит поинтересоваться моей розой… – Она соблазнительно раздвинула ноги.

Раинульф сражался с промокшей рубашкой, но та не поддавалась. Послышался треск рвущейся ткани, и лучник замер. Тихо ругнулся. Ладно, поздно осторожничать. Схватившись за тонкое полотно, он сорвал рубашку с тела.

– О… – Фелиция рассмеялась. – Какой ты у меня дикий медведь! А Милан вот всегда нежен…

Услышав имя сына священника, Раинульф оторопел. В него точно стрела попала.

– Неужели обиделся? – поддела его герцогиня. – Ну же, относись к этому прагматично. Ты тут, а малыш где-то там, под дождем.

Раинульф понятия не имел, что означает слово «прагматичный». Но Фелиция, похоже, приняла решение в его пользу. А ведь он думал, что герцогиня любит Милана. Наверное, еще одна злая шутка, которую сыграла с ним память. Он снял штаны.

Женщина поддернула кончики перчаток, стянула их и небрежно отбросила в сторону. Какие у нее тонкие длинные пальцы! А ладони? Само совершенство! И это притом, что она всю жизнь не выпускала из рук оружие.

Раинульф сбросил сапоги. Фелиция рассматривала его, будто племенного быка на рынке. Но ему было все равно. Он хотел ее. Больше всего в жизни. Ее страсть заставит его позабыть обо всех насмешках. В мире больше не было таких женщин, как она! Однажды в порыве страсти она чуть не откусила ему ухо. Когда они делили ложе, их любовь напоминала сражение. И Фелиция была опытной воительницей.

– Да ты весь промок… – Она рассмеялась. – Иди же ко мне, я так хочу тебя! Я… – Ее взгляд застыл.

Герцогиня уставилась на яркую полосу света, взрезавшую темноту сарая. В воздухе плясала алебастровая пыль.

– Алебастр! – прошептала Фелиция, точно ее коснулся дланью своей сам Отец Небесный. – Мы уничтожим войско Лиги, и при этом нам ни единой стрелы выпустить не придется! – воскликнула она. – Мы победим, не потеряв ни одного из наших солдат. – Вскочив, женщина потянулась за гамбезоном. – Скорее! Каждый час на счету, Раинульф! У нас много дел!

В небольшом шатре, где Нандус собрал военачальников трех армий, воцарилось неловкое молчание. Он представлял себе, что они сейчас думают: «Ну конечно, чего еще ожидать от Тормено!»

Верховный священник только что изложил им свой план сражения. Стратегия была четкой и понятной. Действуя так, лигисты смогут добиться победы без большого кровопролития.

Нандус внимательно всматривался в лица присутствующих. В какой-то момент его взгляд остановился на Родриго Аполите, купце, которому неожиданно пришлось взять на себя командование наступавшей с востока армией после того, как Милан убил Николо Тримини. Тормено не понимал, что подтолкнуло его сына к таким действиям. К тому же в столь неподходящий момент! Нельзя, чтобы главы купеческих семей – и их близкие – относились к Тормено с подозрением. Только не сейчас, когда Нандус готовился нанести им сокрушительный удар, который навсегда лишит крупные торговые дома Лиги власти.

– Итак, что ты об этом думаешь, Родриго? – осведомился он, глядя на тщедушного купца.

– Признаться, я удивлен, – ответил Аполита. – Это не тот план атаки, на который я рассчитывал.

«Рассчитывал». Нандус внутренне улыбнулся. «Ну конечно, ты рассчитывал на совсем другое. Ты ждал битвы, в которой погибнут сотни наемников. И тогда Лиге не придется оплачивать их услуги. Выгодное дельце, да?»

– Вы ведь все понимаете, что прольется немало крови наших солдат, если мы вздумаем штурмовать этот крутой склон? Легче было бы подняться по мощеному, почти отвесному серпантину, на котором разбились сотни бочек с маслом. Но мало того, что сам подъем потребует у наших людей столько усилий, так при этом нашу армию еще и будут обстреливать лучшие лучники империи. Если мы пойдем в атаку, наша победа, которая, казалось бы, уже столь близка, может обернуться поражением.