Милан слышал обо всем этом в первый раз.

– Расскажи мне о том, что случилось!

И Джулиано начал рассказывать. В его словах слышалась странная смесь горечи и гордости. Но он восхищался Нандусом, в этом не было никаких сомнений.

– Мне никогда не стать таким, как он, – добавил Джулиано, закончив рассказ.

– А нужно ли? Нужно стать таким, как он?

– И ты задаешь этот вопрос?

Милан не понял, о чем говорит брат.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты убил василиска. Ты явился в военный лагерь и разозлился настолько, что убил главнокомандующего армией и всю его личную гвардию. Ты уничтожил грима и навсегда заточил змею Вилла Альба в ее норе. О тебе повсюду слагают легенды, Милан. И посмотри на себя. Ты стал выглядеть как герой. Высокий, с могучей спиной и суровым взглядом. Где мой маленький братик? Я больше не узнаю тебя.

– Но он все еще здесь.

Только теперь Джулиано впервые решился взглянуть Милану в глаза.

– Как тебе удается превращать врагов в камень? – робко спросил он.

– Я смог раздобыть голову василиска. Но у меня ее украли. Не такая уж героическая история, верно?

Джулиано кивнул.

– В лагере ходят слухи о том, что каждую ночь ты говоришь с каменной маской. Это правда?

Милан сглотнул. Он не подозревал, что за ним так пристально наблюдают. Каждую ночь он действительно доставал из сундука каменное лицо Нок. Во время передвижений войска в такие сундуки складывали шатры, но сейчас там лежало только шерстяное одеяло. В этом одеяле Милан прятал завернутое в шелковый платок каменное лицо женщины, отдавшей за него жизнь.

– Пустые пересуды, – отмахнулся он.

Судя по выражению лица Джулиано, тот не поверил в его отговорку.

– Я еще не готов говорить об этом, – прошептал Милан.

Джулиано ничего не ответил на его признание, сочувственно промолчав. В шатре воцарилась долгая тишина. Еще никогда братья не вели себя так друг с другом, как в этот вечер. Раньше Джулиано всегда относился к Милану снисходительно. И в какой-то момент Милан начал посмеиваться над ним за скованность. А потом и за то, что Джулиано не смог пройти испытание в Красном монастыре. Сейчас ему впервые стало совестно за все те насмешки. Его брат был сломленным человеком. Милан только сейчас это понял. И все же именно Джулиано пришел навестить его. А не их отец, который, несомненно, тоже был в лагере.

– Что с Фабрицио?

Джулиано пожал плечами:

– Он в Далии. Готов поспорить, прямо сейчас он кувыркается в постели с какой-нибудь красоткой, а рядом стоит кувшин вина. Как по мне, Фабрицио досталась самая лучшая жизнь из нас троих.

Милан рассмеялся – и тут же пожалел об этом: в ране вспыхнула острая боль. Удивительно, он еще никогда не слышал, чтобы Джулиано шутил.

– Нужно будет при случае расспросить Фабрицио о том, как ему это удается, – добавил брат.

Настроение Милана переменилось. Он подумал о Нок. О Фелиции. О том, что он навлекает несчастье на женщин, которых любит.

Они снова помолчали.

– Можно, я переночую у тебя в шатре? – наконец спросил Джулиано. – В лагере вся земля отсырела. А я не вынесу еще одной ночи в грязи. Я промерз и простудился.

– Я уступлю тебе лежанку.

Джулиано вскинул руки, отмахиваясь:

– Ни в коем случае. Я-то еще не хожу с костылем, как ты. Главное, что тут пол сухой. Схожу за одеялом. Устал, как собака.

– Отец придет ко мне?

Брат покачал головой:

– Я думаю, нет. Он очень разозлился на тебя, когда услышал о смерти Николо Тримини. Сказал, что, мол, все его планы пойдут прахом, если торгаши в Лиге будут относиться к роду Тормено с недоверием. Вышел из себя. Я его в такой ярости уже давно не видел. Как тогда, когда он набросился на тебя с розгами за то, что ты не смог сказать, в каких именно землях Цилии ходит один вариант легенды о Человеке-вороне, а в каких – другой. Никогда не понимал, что на него в тот момент нашло.

Милан вздохнул. Ему никогда не забыть этот день. В каком-то смысле с этого все и началось. Юноша вспомнил, как Фабрицио и Джулиано оттащили обезумевшего от ярости отца, а он принял решение отомстить Нандусу. В тот день ему в голову пришла идея переодеться Человеком-вороном и украсть серебряный диск из октагона во время проповеди отца.

– А что же за планы такие я якобы поставил под угрозу?

– Думаешь, он меня в них посвящает? – Джулиано хмыкнул. – Вот это как раз не изменилось. Мне кажется, эти планы как-то связаны с предстоящей битвой и его кондотьером. – Брат пожал плечами. – Посмотрим. Если никто не знает, что он задумал, то впоследствии любой исход событий можно представить окружающим как победу, верно?

Фелиция потребовала, чтобы он пошел с ней к руинам дворца Белой Королевы. Если бы не ее категорический приказ, Раинульф ни за что бы не вернулся в это место. От разрушенных стен дворца исходило жутковатое бледное свечение. Ни стрельцы, ни беженцы не решались приближаться к руинам.

Раинульф смутно припоминал, как они с Миланом уже бывали в этом полуразрушенном дворце. И это очень беспокоило его. Воспоминания о Милане были удивительно нечеткими. Он бывал здесь с зодчим Белой Королевы. И в то же время он путешествовал с Миланом. Он спас сына верховного священника от гигантского медведя, грима. Как и надлежит Стреле Роз. Но почему-то Раинульф помнил, как убивал грима в разных местах, будто это происходило не один раз. А такое, конечно, невозможно!

Кроме того, он не помнил, почему вообще путешествовал с Миланом. Вероятно, по приказу герцогини. Но воспоминания о том, как Фелиция отдала ему этот приказ, стерлись из его сознания.

Провалы в памяти очень тревожили лучника. Раинульф прекрасно помнил многие события своего детства и юности. Так почему же он позабыл столь важные события недавнего прошлого?

– Гидеон отлично поработал. – Фелиция указала на вмятину в полу, видимо оставшуюся от упавшей колонны.

Эта мысль тоже волновала Раинульфа. Как Белая Королева отнесется к тому, что кто-то унес все колонны из ее дворца? Несмотря на то что великан забрал обломки колонн, сейчас дворец выглядел не таким разрушенным, как во время предыдущего визита Раинульфа. Ему казалось, что стены стали выше. На деревьях, выросших среди руин, виднелись серебристо-белые листья. Их трепал ветер, но шелест ветвей звучал совсем не так, как в обычном лесу Швертвальда. Словно призраки тех, кто жил когда-то при дворе Белой Королевы, шептались вокруг. Настойчиво, неумолчно.

По спине Раинульфа пробежал холодок.

– Нам стоило бы вернуться в лагерь, – осторожно предложил он. – Вы нужны там. Люди беспокоятся…