– Я тебя как вошь раздавлю, если вздумаешь ослушаться приказа!

– Да ну? – с угрозой протянул корневик. – Думаешь, у тебя получится?

Краем глаза Раинульф увидел, как Милан хлопнул себя по шее, будто отгоняя комара. И выдернул из кожи что-то тонкое. Стрелу длиной в зубочистку.

– Бесы… – не сдержался Раинульф.

Видимо, какой-то другой корневик решил действовать.

– На нас напали! – завопил рыцарь, стоявший рядом с Миланом.

Раинульф так и не отдал приказ, но его лучники, прятавшиеся в кустарнике, уже поднимались на ноги.

Его словно укусил овод. От острой боли Милан дернулся. Хлопнул ладонью по шее, пытаясь убить насекомое. В коже что-то застряло. Юноша с изумлением извлек из шеи тонкую деревянную щепку толщиной в иглу. На древке виднелось крошечное оперение.

А боль не отпускала. В шее точно засел раскаленный шип. Во рту загорчило, в глазах потемнело.

Рыцарь рядом что-то крикнул, но его слова прозвучали как-то приглушенно, нечетко. У носа что-то просвистело.

Взмахнув руками, Милан пошатнулся. Один из арбалетчиков упал навзничь, точно его ударил какой-то невидимый кулак.

Юноша попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на склон. Кто-то схватил его за руку. Краем глаза он увидел руку в латной перчатке, вцепившуюся ему в предплечье.

Ноги у Милана подогнулись, он едва не упал. Рот наполнился желчью. И вдруг на него обрушился шум боя – крики, звуки ударов.

– В укрытие! – завопил кто-то прямо рядом с ним.

Один из копейщиков упал на землю перед Миланом, из груди солдата торчала стрела. Несчастный плевался кровью и все звал какую-то Неру.

Милан попытался выпрямиться, но тело, словно налившееся свинцом, отказывалось повиноваться. Видимо, эта крошечная стрела была отравлена!

Солдаты Лиги падали, сраженные стрелами. Лучники повстанцев окружили отряд со всех сторон. Убийство Массимо было ловушкой!

Сталь ударила о сталь, латная перчатка отдернулась.

– Арбалетчики! В круг! – крикнул рыцарь.

Несколько солдат сорвали павезы со спин и, опустившись на колено, сомкнули ряды. Копейщики укрылись за ними и перехватили тяжелые щиты, чтобы стрельцы могли перезаряжать арбалеты.

От сильного удара в плечо Милана отбросило назад, и он упал на холодную, размокшую от дождя землю, ощутив спиной твердые корни дуба. Юноша видел древко стрелы – близко, слишком близко к его лицу. В него попали! Но боли он до сих пор не чувствовал.

– Отступаем! – крикнул рыцарь.

Солдаты, засевшие за павезами, передвинулись на пару шагов. Со всех сторон свистели стрелы. Все больше мужчин падало на землю.

Милан увидел, как стрела попала в незащищенный броней локоть рыцаря. Алая кровь брызнула на серебристо поблескивавшую сталь доспеха. Молодой рыцарь выронил меч.

– Отступаем! – еще успел крикнуть он, а в следующее мгновение стрела попала ему в открытое забрало шлема.

Часть стрельцов уже обнажили мечи и побежали по склону, пока их товарищи методично расстреливали лигистов.

«Совсем не геройская смерть…» – подумалось Милану. Он не чувствовал злости, скорее удивление – неужели все закончится вот так? Сопротивляться смерти не хотелось. После гибели Нок Милан точно утратил цель. Он хотел предотвратить смертоносную битву между швертвальдцами и лигистами, но не знал, как это сделать. Поэтому он просто поехал с этим войском. Мальчишка, которого все боялись. Представитель рода Тормено, которого считали способным на любую жестокость. Человек, убивший Николо Тримини. От Милана, которым он был всего неделю назад, почти ничего не осталось.

Что его так изменило? Смерть Нок? Или разговоры солдат, превратившие его в бессердечного Тормено, обращавшего своих врагов в камень одним только взглядом? Или он всегда был таким и лишь сейчас это проявилось?

Как бы то ни было, Милан не хотел так жить. Он приветствовал смерть!

– Так ты считаешь, что я только одного ублюдка на кол посадить могу и потом должен в норе неделями отсиживаться?! Ха! Это у тебя ошибочка вышла, придурок!

Милан почувствовал, как что-то под его спиной шевельнулось. Корень дуба ожил. Извивался. Полз к его поясу.

На грудь Милану запрыгнул кобольд. Желтые глаза сверкали от предвкушения победы.

– Сейчас ты у меня заревешь, как младенец, обещаю.

– Не тронь мое золото! – прошипел Милан в ответ. – Не смей даже прикасаться к золоту! Я немало глоток за него перерезал.

– Твое золото? – Корневик расхохотался. – Оно тебе больше не понадобится.

– Не открывай мешок! – Милан попытался пошевельнуться, но силы оставили его. Даже дышать и говорить было трудно, язык заплетался, как у пьяного. – Там мое золото!

– Ну надо же, как оно тебе дорого… – Существо выхватило из-за пояса, поддерживающего грязно-зеленую набедренную повязку, крошечный нож. – Отрежу-ка я тебе нос. – Узловатым пальцем он проверил остроту лезвия. – Повозиться, конечно, придется, с таким-то шнобелем.

Милан пытался побороть оцепенение, но тщетно. Тогда он попробовал вложить весь свой гнев и разочарование во взгляд. Быть может, ему удастся превратить кобольда в камень? В конце концов, солдаты в войске уже верили в эту его способность.

– Золото, значит… – повторил корневик, протопал по груди Милана и нагнулся к мешочку, который юноша носил на поясе. – Не твое оно. Теперь оно принадлежит Грозному Гнарцу.

– Руки прочь от золота! Оно проклято!

Гнарц опять залился хохотом:

– Я что, на несмышленыша похож, которого такими сказочками запугать можно? Как там корень, уже чувствуешь?

Корень за спиной Милана поддел пояс, забираясь в штаны.

Корневик тем временем разрезал узел на кожаном ремешке мешочка.

– Что это у нас тут…

Корень под Миланом перестал шевелиться. А этот Гнарц больше никому не отрежет нос!

Еще два корневика подбежали к юноше. Их постигла та же участь, что и предводителя.

Милан снова попытался одолеть оцепенение. Действие яда понемногу ослабевало. Юноша уже мог шевелить одной рукой и ступнями.

– Отступаем!

Голос показался Милану знакомым.

Все, кто пришел разобраться в случившемся у дуба, погибли. Милан думал, что сейчас один из лучников добьет его.

Но перед ним вдруг возник Раинульф. Он присел рядом с Миланом и посмотрел на торчащую из тела юноши стрелу.

– Жить будешь, – проворчал Стрела Роз. – Что ты вообще делаешь с этими убийцами-лигистами?